Всего лишь сделка

— Я уже приземлился, часа через два буду у вас.

— То есть?

— Сегодня суббота, вы свободны.

— Нет. Я о вас напрочь забыла, ничего важного на сегодня у меня не было запланировано, и я назначила встречу, от которой не могу отказаться.

— Ничего важного?!

— Ничего.

Кира слушала гудки. Большая часть её ликовала и танцевала канкан, но какая-то частица надулась и стыдила.

«Ничего ты не забыла, ты специально!

Да, специально. Я его расписание наизусть помню, как и свое.

Могла бы и другие слова подобрать.

Могла, но эти достигли цели, он зол, может даже разъярен.

И зачем это тебе нужно?

Он опасен, он слишком близко подобрался к тому, что в народе именуют душой.

И что плохого?

А то ты не знаешь? Сама знаешь кем я стану если меня ударить больно, а он может, даже если не со зла, но может сделать очень больно.

Поэтому ты будешь бить его?

Я хочу, чтобы он видел во мне только товар, так проще.

А если рискнуть?

Страшно. А вдруг я не смогу вернуться?

А если это и есть то, что в народе именуют любовью?

Тогда надо бежать. И хватит вести внутренние диалоги, они разрушают психику.

Сейчас закончим. А если это действительно любовь?

Я не знаю, что это такое и не хочу знать».

— И не хочу знать, — повторила сама себе Кира в тишине автомобильного салона.

В его руке что-то хрустнуло Константин медленно разжал пальцы, и непонимающе уставился на останки сотового. «Напрочь забыла! Ничего важного!». Злость клокотала в нем и требовала немедленного выхода, сломанный мобильный не успокоил, вот если бы ее шея сейчас была в его руках, он бы с удовольствием ее придушил. И не к чему он не мог придраться, по условиям соглашения встречи только когда у нее есть время. Но судя по всему времени на него у нее никогда не будет. Видит Бог, он хотел с ней быть нежным и терпеливым, но она сама заставляет его быть жестким, если она хочет кнута, она его получит, а пряники уже закончились.

— Все прошло замечательно. Кир, ты что? Устала?

— Нет, все нормально, уже мозгами в работе. Все прошло лучше, чем планировалось. В следующую субботу в это же время?

— Да. Ты точно в норме?

— Я в обычно своем состоянии. Так в пятницу я не могу, в понедельник буду, но в каком состоянии неизвестно, среда как обычно.

— А партнер?

— Не знаю, он мне не докладывается, может совсем исчезнет с горизонта.

— Кира нежней нужно быть к мужчинам, нежней и снисходительней.

— Перескажу твои слова Наталье.

— Язва. Здесь тормозни, и ещё раз спасибо.

— Да не за что, пока.

Кира немного покаталась по пустому центру, заехала в магазин и купила подарки для коллег, их она оставила в багажнике. Лампочки опять перегорели, а может их просто разбили или свистнули, и в темноте она пробиралась к подъезду, на скользком насте она разъехалась, упала и порезала руку об осколки, так не убранные с утра. Это происшествие окончательно ее доконало. Кира дотащилась до своей квартиры, сняла пальто и пошла, промывать раны. Кое-как перебинтовав руку она, пошла к соседке по лестничной клетке, та когда-то давно в молодости работала медсестрой и неоднократно этим хвалилась. Холодковой сделали профессиональную перевязку, напоили чаем. Через час Кира вернулась из гостей. В квартире было непривычно одиноко, хотя ничего не изменилось, она, как была одна, так и есть, тогда почему такое чувство, словно она в ледяном саркофаге.

«Устала, устала, устала. Сейчас бокал вина, немного музыки и спать».

Кира открыла бутылку красного вина и наполнила бокал. Музыку она не стала включать. Повязка белела в темноте, Холодкова смотрела на свою израненную руку, и почему-то ей стало так себя жалко, так жалко, что даже слезы потекли. Она поставила бокал на столик, накрылась пледом и позволила себе себя пожалеть под «маской плюшевого пледа», через какое-то время она уснула.

Она опять стояла пред той дверью, опять слышала тот звук, опять видела тот кабинет… Кира проснулась в холодном поту. Она долго стояла под душем, чтобы остатки сна смылись вместе с пеной. Как она не старалась, а бинты все же намочила. Недалеко был травмпункт и Кира пошла туда на перевязку, соседку в такую рань было неудобно беспокоить. Там ей сделали перевязку и успокоили, что все быстро заживет и без швов.

Может, у кого и быстро, но у Киры постоянно раны кровоточили, всегда находилось неотложное дело, в котором требовалось участие двух рук. А понедельник пришлось большую часть дня провести за рулем, перчатки немного помогали, но все заживало не так быстро как хотелось. Кира завезла Белозерскую домой, а сама поехала на работу. Самин ей очень обрадовался, что сразу насторожило Холодкову.

— Привет, Кирхен.

— Что нужно?

— Вот так сразу, ни здравствуй, ни как здоровье…

— Когда ты называешь меня Кирхен, значит что-то нужно, и обычно срочное и сложное. Что?

— К Саврасову поедешь?

— Нет. Курьера отправь.

— Курьер немного не то.

— Он что договор подписал?

— Нет, он его потерял.

— Не поняла?

— Позвонил и сказал, что потерял и не могли бы привезти ещё экземпляр, дико извинялся.

— Только в России могут извиняться дико. Кого-нибудь отправь.

— Ты ему улыбнешься, он сразу всё подпишет.

— Так. Кира изобразила улыбку, больше напоминающую оскал.