Всего один поцелуй

— Это неправда. Ты не должна верить тем, кто говорит такие вещи. Мы с тобой познакомились недавно, но я уверена в том, что сообразительности тебе не занимать. Тут дело в другом. Попробуй чуть меньше озорничать… например, ты могла бы лазать по деревьям не каждый день, а только по четвергам. Я поступаю именно так.

— Но ты вообще не залезаешь на деревья!

— Ошибаешься. Ты просто никогда не видела, как я на них залезаю. Должно быть, по четвергам твоя наблюдательность берет выходной, ведь в остальные дни ничто не ускользает от твоего внимания. Я в жизни не встречала такой любознательной девочки.

Фэрли даже не заметила, как Джорджиана, не ослабляя объятий, уложила ее на воду.

— А сейчас выпрямись и запрокинь голову назад. Фэрли, вытянувшаяся вдоль лунной дорожки, вся светилась восторгом и упоением. Джорджиана не осмелилась убрать руки, хотя ее поддержка уже не требовалась. Девочка явно чувствовала себя в воде, словно в родной стихии. Прирожденная пловчиха!

Громкое басовитое восклицание и последовавший за ним всплеск оповестили Джорджиану о том, что уединенному купанию пришел конец. Ей не надо было приглядываться. Она и так знала, кто устремился к ним, решительно рассекая зеркальную гладь озера. Куинн. Очень мило. Она тут как раз почти голая, только в тонкой нижней сорочке.

Мгновение спустя он уже встал рядом и, рывком притянув к себе Фэрли, прижал ее к груди. Джорджиане достался яростный взгляд, весьма эффектно расцвеченный лунными бликами.

— Джорджиана, скажи на милость, что тут творится? Допустим, ты от души забавлялась, когда мы в юности ходили купаться по вечерам, но моей дочери всего девять лет. Она не умеет плавать и запросто может утонуть.

Он вытащил девочку на берег, не слушая ее громких возражений и оправданий.

— Нет, Фэрли. Я долго не разрешал тебе купаться и, возможно, пошел бы на некоторые уступки, но ты продемонстрировала откровенное нежелание считаться с моим мнением… Что ж, отныне я категорически запрещаю тебе даже приближаться к озеру. Ты поняла меня?

Он говорил очень мягко, не давая выхода своему гневу. Другой отец просто наорал бы на дочь, и ей-богу, это было бы куда менее страшно. Однако вряд ли Куинн когда-нибудь на кого-нибудь орал.

— Но, папа, я бы не утонула, как мама, я точно знаю.

Утонула? Его жена утонула? В кратком некрологе сообщалось, что она скончалась после непродолжительной болезни.

— Папочка, сегодня так жарко, я не могла заснуть. Музыка играла ужасно громко. И мне хотелось рассмотреть все наряды. Я… — Фэрли запнулась. Кажется, молчание отца пугало ее больше всякой ругани.

В безумном смущении от собственного «неглиже» Джорджиана ринулась к бальному платью, лихорадочно натянула его и, оглядев себя, отнюдь не обрадовалась. Тонкая золотистая ткань мгновенно прилипла к мокрой сорочке и при луне почти не отличалась по цвету от загорелой кожи.

Джорджиане казалось, что положение хуже некуда, однако жизнь немедленно доказала обратное. Сначала раздались приглушенные травой звуки шагов, а потом на берег выбежали Розамунда, Люк и чуть отставший от них Фиц Лэнгдон.

— Элсмир, — задыхаясь, рявкнул герцог, — либо вы дадите мне исчерпывающие объяснения, либо у меня на завтрак будут ваши почки.

Когда герцог закрыл рот и подошел ближе, Джорджиана заметила, что глаз его светлости основательно припух и сузился.

— Я следующий в очереди за его потрохами, — проворчал, смущенно поглядывая на родственника, Фиц, чью физиономию украшала, ссадина на подбородке.

Прелестные губы Розамунды изогнулись в едва уловимой улыбке.

— Куинн, я совершенно убеждена в том, что ваши доводы прозвучат гораздо разумнее того вздора, который несет мой братец. Может быть, вы нуждаетесь в помощи? Господи, Люк, с них ручьями течет вода.

— Да хоть бы он и вовсе утоп. Такой кретин, как Элсмир, и шагу не может ступить, чтобы не вляпаться…

— Люк, дорогой, — Розамунда указала глазами на Фэрли, — не лучше ли вам все обсудить в более конфиденциальной обстановке?

— В конфиденциальной обстановке? О, разумеется. Я ему обеспечу такую чертовски конфиденциальную обстановку, что он костей не соберет и ни одна живая душа не узнает, где искать эти кости.

— Я помогу, — пробурчал Фиц.

— Я не надеюсь смягчить ваше негодование, однако считаю своим долгом принести извинения, — сдержанно произнес Куинн, — вам обоим.

— Откуда взялись синяки на ваших лицах? — поинтересовалась Джорджиана в надежде не только удовлетворить любопытство, но и отвлечь внимание от своего малопристойного облика.

— Не извольте беспокоиться, сей дипломат измыслит множество притянутых за уши оправданий своим странным поступкам, у меня заранее скулы сводит от скуки, — холодно заявил Люк. — С вашего разрешения, я прерываю нашу восхитительную аудиенцию и в течение ближайших двадцати четырех часов жду от Элсмира искрометной развязки этой комедии ошибок. И если счастливая концовка не будет снабжена по меньшей мере пятью ящиками лучшего французского коньяка, не взыщите — я забью в глотку данного джентльмена его вонючие португальские сигары, все до единой, и дам ему прикурить. Засим позвольте откланяться.