Всего один поцелуй

Она была для него лучшим другом — и все. Если бы Джорджиана только знала, как легко ей станет, когда она обретет абсолютную уверенность в этом, она бы призналась в своих чувствах давным-давно. Мы всегда говорим подобное, оглядываясь в прошлое.

Она покинет Пенроуз вместе с родителями, даже если ей придется тащить свою упирающуюся мать насильно. Но, скорее всего таких радикальных мер не понадобится. Мать всегда мечтала о красивом домике у моря.

Отец, похоже, постепенно поправляется. Когда его избавили от необходимости управлять Пенроузом, ему сразу стало лучше, его лицо перестало быть таким бледным, и он даже немного пополнел. Трудно признаться себе в этом, но Куинн был прав.

Сегодня она поговорит с герцогом Хелстоном и другими и подыщет дом.

Но, прежде всего она должна пережить этот день, день праздника. И она насладится каждой его секундой. Слишком давно люди в этом уголке Корнуолла не следовали этой древней традиции.

Она никак не могла удобно устроиться в жестком деревянном кресле — ее мучила боль, последствие потери невинности. Вот это было потрясение. Когда Энтони вошел в нее той ночью, она думала, что испытываемая ею боль означает — они вступили в брак. Как она ошибалась. Прошлой ночью… Джорджиана даже не подозревала, что мужчина может так глубоко проникнуть в женщину. Впрочем, ей приходилось испытывать и гораздо, гораздо более сильную боль. Ничего. Она выздоровеет и продолжит жить, как и раньше. Судьба не будет столь жестока, чтобы наказать ее еще и ребенком.

В лощине, с Куинном, она испытала чистую страсть, самое глубокое переживание в своей жизни. Она как будто дала ему прикоснуться к своей душе, познать ее сущность. И теперь чувствовала себя совершенно незащищенной, разоблаченной — ведь она открылась ему и обнаружила, что ей нет места в его сердце.

Она никогда не сможет ненавидеть его. Он слишком часто выказывал сострадание к ней, и взамен она доказала ему — он любим. Она пыталась взглянуть на свою любовь, как на благородный подарок, но в Джорджиане никогда не было жилки мученика.

Она резко оборвала свои мысли, снедавшие ее всю ночь, и, кашлянув, поднесла изящную чашечку к губам. Хорошо, что в комнате не было никого, кто мог бы увидеть, как дрожат ее руки.

Она переживет все это. Обязательно.

Услышав легкий стук в дверь, Джорджиана повернулась в кресле. Но, слава Богу, сегодня ей не придется встретиться с ним без прикрытия шумной толпы.

— Грейс? — удивилась она. — Я думала, это моя мать. Ты рано встала.

Графиня Шеффилд улыбнулась своей теплой, солнечной улыбкой и подняла бровь.

— Меня разбудила маленькая девочка, не желающая больше ждать, пока начнется большой день. Твоя добрейшая мать как раз заняла Фэрли своими удивительными пирожными. Но предупреждаю, Фэрли твердо намерена найти тебя и добиться разрешения звонить в колокольчик на открытии праздника. — Грейс стала серьезной. Ата и остальные беспокоились о тебе прошлой ночью. И мы не могли найти тебя утром.

Джорджиана опустила взгляд на свои руки.

— Я не буду ничего скрывать от тебя, Грейс. Мы с Куинном поссорились прошлой ночью, потому что я увела Фэрли купаться без его разрешения. А потом я пришла сюда после того, как… — Она не знала, как продолжить.

Грейс взяла мозолистые руки Джорджианы в свои — изящные и затянутые в перчатки.

— Мы с Розамундой беседовали прошлой ночью. Ты любишь его, не так ли, Джорджиана? — Она говорила очень тихо.

— Нет, — твердо ответила Джорджиана. — Грейс, ты можешь быть уверена — это не так. Возможно, — она сглотнула, — я любила его когда-то. Но сейчас я отношусь к нему, как к кузену моего мужа. — Джорджиана сжала пальцы Грейс. — И я точно говорю тебе — он не любит меня. Я, мой покойный муж и Куинн знали друг друга в детстве, но мы выросли, и каждый пошел своим путем. Теперь мы взрослые, и, как я обнаружила, совершенно не подходим друг другу.

— Я вижу, ты говоришь правду, Джорджиана, даже несмотря на боль, которую испытываешь. Розамунда, должно быть, ошиблась. Милая, поскольку ты доверилась мне, то и я доверюсь тебе. И мы больше не будем говорить об этом. — Грейс смотрела на нее своими сияющими голубыми глазами и продолжала говорить приятным, спокойным голосом: — Видишь ли, мне кажется, я могла бы быть счастлива с ним. Недавно он признался, что скучает по городу — по разнообразным развлечениям, — как и я. Ему нравится путешествовать, как и мне. И я могу помочь ему с дочерью. Помочь ей стать настоящей молодой леди. — Она разгладила платье ладонью. — Ты ведь знаешь, я не ищу брака по любви, я ищу товарищества.

— Грейс, я желаю тебе счастья. Ты заслуживаешь его больше, чем кто бы то ни было. — За окном спальни Джорджианы закричал кроншнеп.

Грейс коснулась ее щеки, глаза графини потемнели от грусти.