Всего один шаг

«Высыпаюсь. Не о том мы сейчас говорим, Рома. Совсем не о том. Ты ПОНИМАЕШЬ, что ты видишь? И что происходит с тобой вообще?»

Я вздыхаю, прижимая жену к себе.

«Понимаю. Ночной вампуар уже просыпается, и сейчас, очевидно, будет взят живьём»

– Нет, это немыслимо. – смеётся Ирочка уже вслух. – Рома, ну разве можно быть таким балбесом?

* * *

Да, не надо было нагребать столько. Как говорят аборигены на одной далёкой планете: «на халяву и уксус сладок». Я изо всех сил молочу крыльями, но набрать высоту мне так и не удаётся. Не пришлось бы бросить продовольствие… Или вызвать транспортный кокон? Вот жену насмешу…

Я влетаю в комнату, едва не падая. Не разбудить бы Мауну, она сейчас спит-почивает на пару с Нечаянной радостью.

«Все твои повеления выполнены, о Владычица моей души!»

– Рома, иди скорее! – перебивает меня жена, не дослушав. – Да иди же ты, смотри!

Ирочка сидит перед огромным виртуальным экраном, развёрнутым во всю стену. На экране стоит довольно многочисленная группа ангелов обоего пола, и среди них я узнаю Иоллу-старшую. Ирочкина бабушка выглядит молодцом и улыбается смущённо-радостно, так, что я невольно начинаю улыбаться в ответ.

–…Сегодня мы имеем честь восславить наших учёных, которые окончательно и бесповоротно решили проблему бессмертия. Отныне каждый ангел станет подлинным хозяином своей жизни и смерти. Не будет больше тех внезапных, трагических и нелепых смертей, которые до сих пор разрушали счастье семей, и не так уж мало их число. Слава! Слава! Слава!

– Слава! Слава! Слава! – кричит Ирочка, одновременно тыкая пальцем в белую светящуюся кнопку, похожую на висящее в воздухе кольцо дыма, пущенное опытным курильщиком. – Голосуй же, Рома, чего ты?

Я охотно отдаю свой голос «за». Ещё бы не «за»!

И тут я замечаю, что Ирочка плачет.

«Всё, Рома. Вот теперь всё. Лабораторные испытания закончены, значит, самое большее через полгода все ангелы будут бессмертны. Воистину бессмертны. Ты понимаешь?»

Да. Да, я понимаю. Отныне у нас не будет живых потерь даже в самых сложных операциях. Отныне я смогу идти на встречу с Иванами с широкой улыбкой, и мне ничего за это не будет…

– Ты прав. ТЕБЯ НИКОГДА НЕ УБЬЮТ, Рома! И папу, и маму, и всех-всех-всех!

Ирочка вдруг с визгом повисает у меня на шее, хлопая крыльями, и я от неожиданности валюсь навзничь. Счастливые глаза близко-близко, они занимают всё поле моего зрения… Сейчас, вот сейчас… Будто пёрышком… и взасос тоже…

– Папа-мама, привет! – с дробным топотком ног в комнату влетает маленький ураганчик. – Играть, быстро!

– О, дочура проснулась!

«Похоже, нам таки следовало назвать её Уэфой. Генетика!»

Ирочка прыскает смехом. Действительно, есть у маленькой Мауны такое сходство с дедушкой – сразу брать быка за рога.

* * *

– Не спи на лету, Великий спящий!

Ирочка заботливо поправляет мне перья на сгибе крыла, волосы над ухом. Я понимаю, что все эти действия бесполезны – сейчас я выпорхну из дома, в тугие струи ветра.

– Ну, я полетел! Мауна, пока!

– Папа, пока-пока! – жизнерадостно отвечает дочура.

Кокон подхватывает меня на лету, и земля проваливается вниз. Да, сегодня мы обсудим великое открытие.

Как говорил один свежеиспечённый биоморф – «слабовато что-то идёт у вас тут технический прогресс»? Нет, он идёт, и ещё как идёт у нас, этот прогресс. Не миллионы тонн стали, не проценты роста продаж к предыдущему периоду – качественный рост. А всё остальное ерунда.

Я уже многое понимаю, очень многое. Вероятно, тот виртуально-реальный Повелитель прав, и от бескрылого аборигена-рыболова во мне осталось совсем немного. Осталось главное.

А вот и моя контора, однако. Я спускаюсь к знакомому зданию легко и где-то даже изящно. Как я поначалу турманом летел всякий раз, как кокон меня вываливал…

Я влетаю в проём, складывая крылья. Что-то тут не то…

Первое, что на меня обрушивается – волна горя.

– Ой, не могу-у я бо-ольше… Не… не могу-у-у!

Аина плачет взахлёб, горько и безутешно, привалившись к Биану, и он судорожно гладит её, успокаивает, обхватив руками и крыльями. Зрелище настолько невероятное, что я невольно дёргаю себя за ухо, по примеру шефа. Наша Аина, которой отрубить голову паре-другой Повелителей Вселенной что молока попить, плачет, как ребёнок.

«Моя дочь назвала меня убийцей, Рома. И сын ничего не возразил» – Аина говорит мысленно, поскольку вслух говорить ей мешают рыдания.

Мои товарищи, вся наша группа, стоят вокруг потерянные.

«А муж?» – холодею я от предчувствия.

«А муж ударил её крылом, Рома. Со всей силы ударил. И сейчас её лечат»

Она всхлипывает всё тише и тише – нет сил.

«Они были на выставке?»

«Дочь была, с подругами»

– Успокойся, Аина! – говорит Уин. – Муж твой прав.

Аина окончательно затихает.

– Вы не понимаете, ребята. Она права, и мне нечего возразить. Он зря её ударил, от бессилия неправого.

Аина поднимает на нас глаза, и я содрогаюсь. Ей же тысяча лет, не меньше…

– Но если бы мой муж тоже смолчал, я уже не жила бы. Призвала свою смерть. Вот так, коллеги.