Всего одна смерть, чтобы обрести счастье - 4

— Мне жаль... — было единственное, что заставило мое сердце замереть от боли, и оно, казалось, перестало стучать. Моего рта коснулись теплые губы и прижались в осторожном поцелуе. Он целовал нежно, словно боялся испугать, нарушить момент. Словно желал запомнить это мгновение. Или мне хотелось так думать, потому что для меня все было именно так. И позволив себе еще одну слезу, я обняла его лицо ладонями и вложила в поцелуй всю боль и тоску, что сейчас испытывала...

Он напрягся, сильнее сжав мои запястья, а я отстранилась:

— Мне тоже... — выдохнула я и отступила на два шага. — Думаю, нам пора, — нервно улыбнулась я и обняла себя за плечи, ощущая, как вне его объятий стало холодно.

Захотелось поскорее уйти, избежать этого мгновения, где мы в одной комнате наедине и не можем найти подходящих слов. Захотелось зажмуриться и ощутить на себе сильные руки, крепкие объятия, приносящие тепло, любовь и нежность. Пусть не его, но любимые, дарящие уверенность, что меня никогда не оставят. В этих объятиях я всегда самая желанная и дорогая. В их объятиях меня ни на секунду не посещает сомнение, что для них есть кто-то или что-то, дороже меня.

Ухватившись за воспоминание о родных, любимых лицах, я почувствовала некоторое облегчение, решив, что лучше всего сконцентрироваться именно на мысли о верных мужьях и желании поскорее их увидеть и почувствовать их присутствие.

Я глубоко вздохнула, а после посмотрела на Эриса прямым, спокойным взглядом. Его взгляд было тяжело вынести, а холодный тон еще хуже, но я перенесла и то, и другое с честью.

— Быть может, ты хочешь что-то добавить, пока есть такая возможность? — сухо уточнил он.

Глупое сердце рвануло в его сторону, готовое умолять, но я успела нацепить на него намордник и строгий ошейник, приказав сидеть на месте. В который раз за сегодня напомнила себе то, что у всех проблем есть выход. У всех. Он свой выбор сделал. И я тоже.

— Стоит поторопиться. Не хочу, чтобы мужья ждали долго, — отрешенно отозвалась я и мрачно порадовалась, что, по неизвестной причине, Эрис не может читать мои мысли. При случае я обязательно поблагодарила бы столь щедрого для моей гордости добродетеля.

Эрис помолчал, скорбно поджав губы. От его прямого носа пошли носогубные складки, напомнив мне того самого бога, которого я знала прежде и которого боялась до судорог. Сейчас не боялась. Я лишь устало ждала, когда все это, наконец, закончится, чтобы позволить себе несколько часов, быть может, даже дней, чтобы пожалеть себя и погоревать о собственных потерях в физическом, моральном и... духовном смысле.

От мысли, что не только Эрис, но и я получу свободу, меня наполнила уверенность и решимость. А также нетерпение. И озноб прошел. Осталось только желание поскорее прекратить все это. Все! А глупое сердце и рвущуюся душу как-нибудь успокою. Но потом... сейчас бы все, наконец, закончилось. Я так устала... Кто бы знал, как хочу просто покоя, без моральных метаний и глупых, несбыточных надежд.

Я тряхнула головой, чувствуя, как на меня снова наваливается волна отчаяния, и стала судорожно вспоминать такие жесткие, для всех холодные, но выразительные и самые понимающие серые глаза на красивом, пусть и шрамированном лице.

Лихую клыкастую улыбку, что приносила в мою душу уверенность в том, что мы со всем справимся, как бы тяжело ни было. А также глаза невероятного бирюзового цвета на надменном, холеном, аристократическом лице, которое могло преобразиться в самое нежное выражение только для меня одной.

Мне стало легче. Я со всем справлюсь. Со всем! Потому что у меня есть мужья, которые любят, никогда не оставят и не предадут. Никогда! А с остальным разберусь.

Видя на моем лице лишь холодную решимость, Эрис первым отвел взгляд, виновато опустил плечи, вздохнул и произнес:

— Прости. Я пытался найти выход. Прости.

— Понимаю, — нетерпеливо мотнула я головой, гулко сглотнув и поджав губы. — Не нужно больше слов. Это ничего не даст, кроме лишней боли и обиды.

Эрис помолчал, а после подошел почти вплотную и, подняв ладонь вверх, протянул мне появившийся из клубов черного дыма дымящийся черный кинжал.

— Я знаю, что было бы лучше этого не делать, но хочу, чтобы это было у тебя.

— Зачем мне оружие? — растерялась я.

— Я хочу знать, что, когда меня не станет, ты всегда будешь в безопасности, — внимательно и серьезно посмотрел он на меня. Эрис поднял мою безвольную ладошку и, вложив в нее клинок, сжал мои пальцы, прошептав какие-то слова, после которых оружие исчезло, просто растворилось, будто его и не было. — Он появится, стоит тебе только о нем подумать. Это оружие особенное: оно сделано из первоначальной тьмы самой Эридой. Он способен убить даже богов.

— Ты же говорил, что бога может убить только бог. — беря из его рук подарок, растерянно произнесла я.