Всего одна смерть, чтобы обрести счастье - 4

Девушка прогнулась в спине и наклонилась ко мне, замерев в паре сантиметров от моего лица.

— Любишь меня? — прищурилась она и мимолетно облизнула мою нижнюю губу.

— Да... — признался я.

— Ты навсегда останешься со мной? — продолжила она допрос и как способ давления использовала язык, облизнув мою шею и удивительно чувствительное место за ухом.

— Да! - рыкнул я, почувствовав, как ловкие пальчики обхватывают мой член и ласково распределяют нашу общую смазку по всей длине. В тот момент, когда она обвела головку пальчиком, чуть сдавив, я готов был уже сам умолять. И даже попытался насадить ее бедра на свой ствол, вот только девчонка воспротивилась и, послав мне хитрый взгляд, задала последний вопрос:

— Обещаешь быть только моим?

— Обещаю, — проникнувшись серьезностью момента, кивнул я, честно посмотрев в любимые глаза. — Твой. Навсегда, — пообещал я и заметил искру безудержного счастья, промелькнувшую в глубине ее зрачка. И, завороженный этим зрелищем, я пропустил тот момент, когда чертовка опустилась бедрами на мой член, выбивая искры из моих глаз. Громко застонав, она набросилась на мой рот, суматошно шепча о том, что любит, не переставая подниматься и опускаться на мои бедра, постепенно набирая темп.

— Люблю, — хныкая и кусая мои губы, зарывшись пальцами в мои волосы, стонала она, отчаянно прижимаясь к моей груди. Чувствуя, что разрядка уже близко, я перекатился на бок, подмяв под себя любимую, чье лицо оказалось мокрым от слез. Но горечи в них я не заметил и понял, что это слезы радости.

— Эрис, — позвала меня Иза и, дождавшись, пока я сконцентрирую на ней взгляд улыбнулась: — Люби меня...

Гладя любимое лицо, губы, шею и грудь, смотря в поразительные глаза фиолетового оттенка, я двигался в горячем теле, приближая нас обоих к разрядке. Оргазм, как и всегда с ней, настал словно из ниоткуда, не дав приготовиться к нему, и, выбивая дух, заставил меня кричать, изливаясь в лоно девушки, которая выгнулась в наслаждении одновременно со мной, сжимая меня внутренними стенками и царапая ноготками мои плечи до крови.

Когда прошла последняя судорога, я открыл глаза, понимая, что изменилось многое... все... и я в том числе. Впервые за почти все время моего существования пропало чувство постороннего присутствия, словно за мной незримо наблюдают. И я почувствовал себя свободным.

— Эрис, — услышал я тревожный голос и почувствовал прикосновение к своему лицу. — Твои глаза... и рана. — Я опустил взгляд на свою грудь, заметив, как страшная, сквозная рана затягивается на глазах, оставляя лишь белый, шелковый рубец на память.

— Что с моими глазами? — усмехнулся я, подозревая, что сейчас услышу.

— Они... они голубые. Оба, — с долей паники в голосе ответила Иза, внимательно меня рассматривая.

— Все хорошо, душа моя. Просто теперь я точно навсегда останусь с тобой. И с нашими дочерями.

— Почему у меня такое чувство, что мне не понравится эта история? — сокрушенно вздохнула Иза, покачав головой, а после прижалась лбом к моему плечу.

А я решил промолчать, так как проницательность этой женщины, а теперь и жены перед лицом всех миров и законов, меня, порой, пугала... и то ли еще будет в будущем?

Глава 42 ***

Три мужчины, такие разные внешне, по характерам, но одинаковые в стремлениях и любви к одной женщине, устало сидели на ступенях, ведущих в Храм богини, которой поклялись в верности. Переводя взгляд, не желая тратить оставшиеся силы на разговоры, мужчины хмуро осматривали площадь, усеянную трупами врагов, вслушиваясь в редкие стоны агонии тех, кого не добили, но не желая даже шевелиться, чтобы прекратить страдания несчастных. Слишком много сил и времени они потратили, чтобы отстоять и этот Храм, и собственные жизни с одной единственной целью — увидеть любимую и прожить с ней остаток дней в любви и покое. Преследуемые именно этим мотивом, они не скупились на магию, усилия и жестокость, не разменивались на нормы морали и совести, убивая тех, кто посмел встать у них на пути к заветной цели.