Всей мощью огня

Скучал и я по своему Приятелю. Конь преданно служил мне после гибели Орлика. И я платил ему за это любовью и заботой. Помню, в одном из боев под Волчанском Приятеля ранили. Мы сделали все, для того чтобы спасти четвероногого друга. Конь поправился и, как мне казалось, с той поры особенно ласково посматривал на меня. Сколько раз, бывало, подойдет, прижмется головой к плечу и вздохнет, совсем как человек.

Легко представить себе, какова была наша радость, когда через несколько дней полку вернули значительную часть конского состава. Выяснилось, что обоз пока частично остается на «лошадиной» тяге. Да и многим командирам по сохранившемуся штатному расписанию полагались кони для разъездов.

Работы в штабе было невпроворот. Но, узнав, что нам возвращают часть лошадей, я не смог удержаться: немедленно отправился разыскивать Приятеля. Что, если его уже отдали куда-нибудь в другое место? Но опасения оказались напрасными, быстро нашел своего друга. Он тоже узнал меня, радостно заржал и замер, привычно прижавшись головой к плечу…

Тем временем полк осваивал новое вооружение. Артиллеристы, механики-водители дневали и ночевали у пушек, тягачей и автомашин. То же самое можно было сказать и о связистах, получивших в свое распоряжение более совершенные радиостанции. Стремление у всех было одно: как можно лучше подготовиться к грядущим боям. Вскоре из штаба дивизии нас начали поторапливать, хотя, в сущности, этого, наверное, и не требовалось. Каждый трудился с максимальной отдачей сил.

Хочу отметить одну деталь. Нас поторапливали, но не о суматошной спешке, как это случалось раньше, теперь шла речь. С нас требовали быстрой, но всесторонней и основательной подготовки полка. А это свидетельствовало о том, что в распоряжении командования теперь было куда больше сил и средств, чем в трудном сорок первом, чем в начале не менее трудного для нас лета сорок второго года.

Как раз в эти дни нами был получен приказ, в соответствии с которым заместителем командира полка стал майор Д. Ф. Ставицкий. Я, как это было предварительно объявлено, назначался начальником штаба. Появилась у нас и новая должность — заместителя командира по технической части. Ее принял старший техник-лейтенант В. А. Федоров — веселый, энергичный, неутомимый человек, влюбленный в машины, механизмы, артиллерийские приборы. Всем вновь назначенным на должности предстояло в короткий срок войти в курс дела.

Что касается меня, то с обязанностями начальника штаба в какой-то мере я был уже знаком. В январе 1942 года, еще до того, как меня назначили командиром дивизиона, довелось послужить и в штабе полка. Помню, предложение занять должность первого помощника начальника штаба, или, как сокращенно говорили, ПНШ-1, было встречено мной без особого энтузиазма.

— Штабные хлопоты меня не привлекают, — прямо заявил тогда майору Кучеру. — Предпочитаю живое дело.

— А в штабе, по-вашему, мертвыми делами занимаются? — поднял на меня удивленный взгляд Виктор Афанасьевич, который, несмотря на дружеские отношения между нами, во всем, что касалось службы, держался официально и обращался только на «вы».

— Да нет, я не это имел в виду, вы не совсем правильно меня поняли, — поспешил я дать задний ход. — И тут, разумеется, дело живое. Но все больше с бумагами. А я с людьми работать люблю.

Начальник штаба еще больше нахмурился:

— Значит, с бумагами, говорите… Ладно, вот для начала такое задание: поезжайте во второй дивизион и разберитесь, почему их данные об огневых точках противника не сходятся с теми, которые мы получили от стрелковых подразделений. Кстати, в них, думаю, вам тоже придется побывать.

Прямо скажу, давно не приходилось мне сталкиваться с таким «живым» делом, как в тот раз. Пока выполнял все, что требовалось, и под минометный обстрел попадал неоднократно, и с командирами стрелковых подразделений от одного наблюдательного пункта до другого ползком добирался, потому что иной способ передвижения кое-где был абсолютно неприемлем: только от воронки к воронке. Но задание все же выполнил. А когда докладывал о результатах майору Кучеру, то он не мог сдержать улыбки.

— Теперь ощутили, что такое наша штабная служба? — спросил он. — Запомните, Георгий Никитович: не каждый работник штаба может стать хорошим командиром. Но каждому командиру надо какое-то время послужить в штабе. Опыт показывает, что это отличная школа. Со временем на многое начинаешь смотреть другими глазами. А то, что в штабе только с бумажками возятся, — глубокое заблуждение. Это только профаны могут так говорить.

Позже я не раз имел возможность убедиться в справедливости этих слов, в том, что на плечи тех, кто служит в штабе, возлагается огромная нагрузка и еще большая ответственность.