Всей нечисти Нечисть...

-- Не усмотрел... Упустил, Матушка! Злая девка! Злая! Уж и била меня, уж и била! Избы плакали!

-- Да как же... -- Ее Величество растерялась. -- Неужто, Манька тебя?!

Она развела руками и с ужасом уставилась на кота. Его Величество приблизился, понимая, что сейчас, пожалуй, пришел его конец. Жена впервые... нет, не впервые, но раньше не с таким испугом, произнесла имя проклятой. Он с тревогой ждал, слегка побледнев, мысленно помолившись, чтобы амнезия кота оказалась неизлечимой. Кот вздрогнул, закатил глаза и свалился со шкафа, отчаянно мяуча. Минут пять он катался в истерике по полу, закрываясь лапами, изображая свое умирание, явно давая понять, что под каким-то тяжелым предметом, который был в руках у его убийцы, или сам он в руках убийцы. Наконец он остановился, встал на задние лапы и, по-прежнему продолжая рыдать, проговорил тихим жалобливым голосочком.

-- Она, Матушка! Схватила меня, и ну давай раздирать на половины... Еле живой ушел...

-- Да какой же живой, если дымом прилетел! -- воскликнула Ее Величество, рассматривая кота пристально и с прищуром. -- Как могла-то, ведь невозможно убить тебя человеческой рукой!

Кот на мгновение задумался и выдохнул:

-- Так-так, золотая восходящая звездочка, Матушка-Благодетельница... Дымом... Не помню... А, так там еще старичок был, который на пороге догнал и кочергой меня, кочергой... -- Котофей Баюнович заплакал, уронив несколько слезинок.

-- А избы что же? Как впустили их? -- гневно воскликнула Ее Величество, поднимая кота с пола.

-- Тоже, ласковая ясная зорюшка, тоже... Промолчали и покорились! Склонились к преступникам! -- он положил голову на ее грудь, высмаркиваясь. -- И меня склоняли! Мол, Манечка... -- кот остановился, перевернулся и запрыгнул на камин, скривился и блеванул оттуда комком шерсти, -- чертей повымела, злодейские замыслы повывела... Похвалялась, разлюбезное Пресвятейшее Ваше Величество, Матушку вашу убить и на косточках поваляться... -- кот задумался, страшно кося в сторону Его Величества. -- Или убила и повалялась?..

-- Вот, что я говорил! -- воскликнул Его Пресвятейшество, доставая из рясы белый носовой платок, прижимая его к поцарапанной щеке. -- Бредовое его состояние -- не признак ли неудовлетворительного самочувствия?! Да разве ж такое возможно? А враги там были?

Кот задумался, почесывая пятой лапой у себя за ушами.

-- Может, были, а, может, не были... Помню, стоял... На берегу реки... С кем же стоял-то я?! Были, госпожа сердца моего, были еще демоны! Страшные, глаза -- во! Ротище -- во! А зубы... От голода слюна капала, всю шерстку мне изгадила! В траве я сидел, под лопушком... Вас, Матушка Благодетельница, видел... Во множестве... Шли вы по бережку...

-- Что?! -- взревела Ее величество.

-- Это водяной с русалками! -- сказал Его Величество, оправдываясь. Он снова ненавидел проклятую, которая покушалась на жизнь самых дорогих и близких. Что же за наказание-то?! И прикусил язык, вспомнив, как прореагировала его жена, когда он намекнул ей на удивительное сходство с водяными. -- Я рассказывал...

-- Господи, когда же она сдохнет-то, когда загнется?! -- вскричала Ее Величество, обратившись к небу. -- Чем им Котофей Баюнович помешал?! Ведь милейшее существо!

-- Свят! Свят! Свят! -- перекрестился Отец церкви. -- Очистим! Изгоним! Сию же секунду... Вознесем очистительную молитву, всем миром!

-- А дальше-то что? Что еще видел, Котофеюшка? -- нетерпеливо потребовала продолжения Ее Величество, не обратив внимания на Святого Отца.

-- Тыкву! Вот такую! -- кот широко развел в стороны лапы, почесав макушку. -- Свалилась на меня, когда я в кусточке сидел! С дерева...

-- Да вот, Матушка, разве ж тыквы на деревьях растут? -- с вымученным видом, Святой Отец обратился к Ее Величеству.

-- Там растет, я видел, -- оправдал кота Его Величество. Но кот не удостоил его взглядом, продолжая вылизываться и паскудно поглядывая в его сторону, будто видел не его, а проклятую.

-- Нет, Матушка, Царицушка славного государства, больше ничего не помню, не стану ложные надежды подавать! -- кот утирал слезы передними лапами и сморкался на подол Ее Величества, спустившись на пол.

-- А Манька-то, Манька, какова из себя? -- поинтересовался Святой Отец.

-- Глазищи -- во! Страшные! Во рту огонь! Язык змеиный, ноги как столпы каменные, а руки... -- и тут кот захворал, вытянулся, впал в горячку и замер, облезая шерстью.

Святой Отец склонился над Котофеем Баюновичем.

-- Дышит? -- поинтересовалась Ее Величество, вытягиваясь на цыпочках через плечо коленопреклоненного Отца, чтобы увидеть кота.

-- Нет, Матушка. Самое странное в нем, -- ответил Святой Отец, прощупывая пульс. -- Никогда не дышит... И пульса нет!

-- Валерьянкой напои, пусть проспит всю ночь. Завтра снова приведешь, -- приказала Ее Величество.

-- Слушаюсь! -- ответил Отец, исчезнув с котом на руках.

-- А ты, овца, похоже, закланная, -- Ее Величество грозно повернулась в сторону мужа, зло сверкнув взглядом, -- чтоб через три дня был у меня на докладе! Сутки туда, сутки обратно, полдня на поиски проклятой... Притащи ее! В твоих же интересах!