Всей нечисти Нечисть

– Да, место там узкое, – согласился он. – Но без живой воды, нам вряд ли удастся бежать с оборотнями наперегонки, – он озабоченно прислушался.

– В любом случае, нам надо бежать, – обеспокоено поторопила она. Ей вдруг показалось, что она услыхала вой, который поначалу приняла за ветер. – Если мы будем ждать и проливать слезы, мы значительно облегчим им задачу, а так поживем еще немного… Далеко они?

– Сутки, – подсчитал Дьявол. – Внизу! Штурмуют…

– Значит, поживем, Борзеевич, еще сутки, – рассудила Манька. – Эх, жалко, не успею избам показать такую красоту! – она повертелась, заглядывая через плечо, чтобы рассмотреть на черной спине вышитое золотое дерево. Круто, наверное, со стороны смотрелось. В плаще было тепло, и ветер совсем не чувствовался. Он был почти до полу, и закрывал ноги. Сапожкам из неугасимого дерева от огня дракона ничего не сделалось, они остались целы. Не босиком – и на том спасибо. И в колготках. И рубаха до колена теплая. Жить можно. Она перекинула через голову лук, меч и посох, скрепленные вместе.

– Меньше, – посочувствовал Дьявол. – Вы не спали два дня, вам все равно надо будет отдохнуть. А оборотни в полнолуние могут бежать и день, и ночь. Час – два в сутки на отдых им достаточно.

– Мы тоже не лыком шиты, – решительно сказала Манька, вставая на лыжи. – Нам бы через ту гору перебраться, – она кивнула на восьмую гору.

– Да Вершину Мира покорить! – засмеялся Борзеевич. – Полнолуние закончится дня через три.

– Если оборотням надо, они могут оставаться в образе зверя до половины луны, – сообщил Дьявол. И напомнил: – Оборотень не дракон, от него в ущелье не скроешься, а лазит по скалам не хуже. Во время полнолуния им силушка дана нечеловеческая. А убить его можно только серебром, зеркалом, живой водой и поленьим деревом, если бить на поражение. А у вас ничего этого нет! – позлорадствовал он, потирая руки.

– Плевать! – сказала Манька и подошла к краю, заметив, что Борзеевич стоит рядом с Дьяволом. Оттолкнулась и понеслась вниз. И снова ветер свистел в ушах.

Спуск преодолели быстро. У подножия восьмой горы свалились без сил. Без живой воды болели кости и сухожилия. Начинался подъем. Спали два часа через восемь, и ночью часа четыре, привязывая себя к ступеням. В итоге получалось восемь, но сон давал им возможность подняться и бежать снова. Как раз на половине восьмой горы обернулись, услыхав вой. Оборотни преодолели спуск, на котором их обогнали. Они тоже устали, бежали тяжело, припадая к земле и на ходу слизывая снег, чтобы остудить себя от бега.

Наверное, отсутствие кислорода как-то сказывалось и на них…

Торопливый их бег был не такой быстрый, как вначале. Глубокий рыхлый снег задержал их почти на двое суток. А кроме того, в последние два часа лил проливной дождь, которого здесь, наверное, не бывало с сотворения мира. Но впереди небо было ясное, и когда за дождем сразу ударил крепкий мороз, стало понятно, что они выиграли еще один день. Гора превратилась в ледяную непреступную крепость, подняться теперь можно было лишь по ступеням.

Глава 12. Каждому свое…

– Манька, если не передохну полчасика, можешь бросить меня на съедение… Ты беги, беги, меня Дьявол донесет… – взмолился Борзеевич хрипом. – Только полчасика и пару суток!

– Не понесет, Борзеевич, если не побежишь – я его знаю! Я как-то раз надеялась, что он меня покормит. Куда там! Голодал вместе со мной!

Они только что преодолели вершину восьмой горы. Вой слышался неподалеку, чтобы догнать их оборотням требовалось не больше часа. Нескольким самым быстрым, которые вырвались вперед и уже нагоняли, Манька отсекала головы мечом, сталкивая вниз. А те тянули за собой остальных. Еще часть оборотней пробивала дорогу наверх через ледник.

До Вершины Мира оставалось не так уж далеко, спуститься вниз и подняться…

Если оборотни позволят…

Борзеевич состарился на глазах и задыхался, в легких у него скрипело, как будто раскачивалось сухое подрезанное дерево. Манька чувствовала себя не лучше – из легких шла пена и кровь, они горели, сердце не выдерживало, болтаясь в грудной клетке, как горошина в свистульке. Без живой воды здесь в горах они были никто и звать никем. Но все же физическая подготовка сделала свое дело, как-то они еще держались, выплевывая окровавленные легкие.

Она кивнула и без слов упала рядом.

– Борзеевич, вставай! – приказала она через десять минут, вставая на колени. – С горы будет легче!

– Маня, еще пять минуточек! – застонал Борзеевич, перевернувшись на бок, согнулся пополам, закашлявшись.

Манька оглянулась на Дьявола, который стоял на обрыве и смотрел вниз, подсчитывая количество оборотней, подняла голову и осмотрелась, чтобы найти рюкзак Борзеевича, в котором должна была быть веревка. Оставалось привязать его к лыжам и тащить на себе.

И вдруг застыла…

Они были как раз там, где в прошлый раз восседали на подушках. Все тут было так же… Все, да не все!

– Борзеевич, откуда меч? – она смотрела на меч так, будто не пробежала сотню километров. – Как у меня!