Всех убрать !

Конрой Эл Всех убрать !

ЭЛ КОНРОЙ

ВСЕХ УБРАТЬ!

Глава 1

- У нас есть старинная пословица, - сказал дон Массимо Виджиланте. Tra la legge e la Mafia, la piu temibile non e la legge.

Двое из бывших с ним в тот вечер гостей поняли. Дон Массимо повернулся к трем остальным:

- Это означает: закона бойся меньше, чем мафии.

Говорил он очень тихо, однако гости впитывали значение каждого произносимого им слова. Тихая речь человека могущественного способна оказать гораздо большее воздействие, нежели громкий крик какого-нибудь заурядного индивида. А дон Массимо, которого в дни его молодости прозвали Макс-Мясник, заправлял в одном из самых видных семейств мафии филадельфийском.

Дон Массимо был коренастым коротышкой чуть за пятьдесят с крепкими короткими руками и ногами. Изборожденное глубокими морщинами лицо покрывал густой загар - результат частых поездок и отдыха во Флориде. Всегда, даже в помещении, он носил очки с темными стеклами, ставшие чем-то вроде маски. И ссылался на то, что глаза стали слишком чувствительны к свету.

Возможно, глаза его и были чувствительны, зато этого никак нельзя было сказать о его сердце.

Когда дон Массимо впадал в ярость, его губы, обычно и так поджатые, превращались в одну тонкую твердую линию. Но сейчас он выглядел совершенно иначе. Для гнева не было причин. Дело, в связи с которым должна была собраться федеральная комиссия, лично ему ничем не угрожало.

Комиссия должна была собраться для того, чтобы изучить показания четырех свидетелей, видевших, как Джо Дель Бино - телохранитель дона Массимо - убил человека. Убийство произошло на почве личной неприязни и не имело никакого отношения к делу. Не приходилось опасаться и того, что Дель Бино попытается в обмен на мягкий приговор дать показания против дона Массимо. Тот не был идиотом.

Однако страх не был единственным оружием, которое дон Массимо использовал для укрепления своей власти. Имелась и такая вещь, как верность. Его люди знали, что смогут обратиться к нему за помощью и защитой. И время от времени - такие случаи выбирались им тщательно и обдуманно - он вытаскивал своих людей из самых критических ситуаций.

Дон Массимо чуть подался вперед, ссутулив плечи. Глаза, укрытые за темными очками, пристально смотрели на гостей. Барабанившие по столу пальцы сжались в два крепких кулака. На загорелой коже проступили отметины от давних шрамов.

- Возможно, эти четверо свидетелей никогда не слышали такой пословицы, - продолжал он. - Однако завтра утром её смысл дойдет до них в полной мере. По крайней мере, до троих. Четвертому все уже будет безразлично.

Джордж Маккормик обитал в скромной квартире на десятом этаже жилого дома в северо-западной части Филадельфии. В половине второго ночи он ещё не спал, а, развалившись в кресле, смотрел по телевизору кино. Повестка приглашала его в суд на девять утра, однако волнение не давало заснуть.

Маккормик тщетно уговаривал себя, что нет никаких оснований волноваться. Точно так же, как и трех других свидетелей, которым предстояло давать показания против Дель Бино, его круглосуточно охраняли вооруженные федеральные агенты. Двое, дежуривших этой ночью, как раз смотрели телевизор вместе с ним. Шторы были задернуты, чтобы не дать шанса снайперу с крыши соседнего здания, а входная дверь заперта на засовы. В восемь утра на смену этим охранникам явятся двое других и проводят его до здания суда, где его показания должна выслушать федеральная комиссия.

Итак, Джордж Маккормик был надежно защищен и весьма уютно устроился в хорошей компании.

Один из федеральных агентов покосился на часы. Каждую ночь в это время он выходил купить кофе и сэндвичей в баре на углу. Сейчас он потянулся, поднялся и спросил, кто чего хочет к кофе. Коллега попросил принести яичницу с беконом на ржаном хлебе, без салата. Джордж Маккормик не хотел ничего - его пучило.

Агент набросил куртку, чтобы прикрыть торчащий подмышкой пистолет, и вышел. Тщательно заперев дверь ключом снаружи, он в лифте спустился на первый этаж.

Теперь Джорджа Маккормика охранял лишь один полицейский. Звали его Гарри Ларсон, и до пенсии ему оставалось меньше трех лет. Сын его заканчивал последний курс университета.

Ларсон с женой напряженно трудились всю жизнь, во всем себе отказывая, лишь бы сын мог продолжать учебу. Однако всех их сбережений хватило только на четыре года. А отпрыск, чьим прилежанием и успехами они так гордились, страстно желал получить диплом врача. Как же мог Ларсон признаться, что у семьи нет денег, чтобы обеспечить сыну то будущее, которое он избрал и которого так заслуживал...

Без двадцати два Ларсон зашел в ванную, закрыл за собой дверь и принялся мыть руки.

Спустя минуту Сэм и Пит Стеллано ключом открыли дверь. Оба брата отличались чрезвычайно мощным сложением, но особенно крупным был Пит шесть с половиной футов роста и триста тридцать фунтов костей и мускулов. Одной рукой он смахнул Джорджа Маккормика с кресла, прежде чем тот вообще заметил их появление. Маккормик успел лишь слабо пискнуть, но его тотчас заглушила огромная ладонь Пита Стеллано.