Вселенка (СИ)

- Бу-бу-бу…бу-бу…бу-в себя, - неразборчиво доносилось до меня. Похоже, что опять – врачебный обход. Не хочу. Видеть никого не хочу. Серый уже, наверное, женился. Сжала зубы, чтобы не зареветь. Кажется, мне опять снотворного вкололи – голова ничего не соображает и еще сон совершенно нелепый приснился. Будто лежит на тарелке в воде мое бывшее обручальное колечко и брюлик на нем как лазерный луч-проектор, вырисовывает на водном экране мое лицо. А потом оно пошло рябью и наложилось на лицо другой девушки. Кстати, где-то я его уже видела, только не могу вспомнить, где. А вот глаза все равно моими остались, только чуть светлее стали. Но то, что мои – это как-то сразу видно. Наверное, правду говорят, что глаза - это зеркало души. Вот моя из них и выглядывает. И тут я увидела, что рядом с тарелкой стоит моя Алька и внимательно слушает вчерашнюю знахарку, Велеславу, которая в тарелочку вглядывается и что-то моей сестрице втолковывает. Так вот откуда это бу-бу – догадалась я и попыталась повнимательней вслушаться в разговор.

Спустя пару минут, стало понятно, что Велеслава еще та сказочница. А Алька смотрит в блюдце и слушает, как завороженная. Ну кто в здравом уме поверит, что я вселилась в почти умершую девицу, у которой душа отлетела? Ведь совершенно понятно, что в умирающем теле любая подселенная душа вместе с ним и помрет – тело-то смертельно повреждено! Знахарка же не сдается, утверждает, что душа покинула тело из-за испытанного ужаса, а тело умирает не из-за удара в висок, а из-за того, что осталось без души. Я даже головой покачала. И тут Алька очень громко говорит:

- Ника, ты меня слышишь?

И я на полном автомате отвечаю:

- Слышу, конечно. Ты мне еще бы в ухо так заорала.

- Никочка, ты ходить начала? – дрожащим голосом спрашивает сеструха.

- Начала, Алечка! Прикинь, так с кровати подскочила, что только на середине комнаты сообразила, что на своих двоих, а не на костылях. Только понять не могу, куда попала. Тетка какая-то говорит, что в поместье родителей, представляешь? – рассмеялась я. Родители у нас с сестрой погибли, когда ей еще и четырнадцати не было, а мне десять исполнилось, и от них только трешка осталась в спальном районе, которая на загородное поместье точно не тянет.

Отвечаю и ошарашено замечаю, что лицо на водном экране в тарелке губами шевелит и мой голос именно оттуда идет.

Тут Велеслава в наш разговор вклинилась:

- Алевтина, прощайтесь, бриллиант скоро испаряться начнет.

Алька сморщилась, как она всегда делала, если пыталась удержаться от слез, и выдала:

- Никочка, я тебя так люблю! Пусть в новом мире у тебя все будет хорошо. Будь счастлива, родная!

Я растерялась совсем и завопила:

- Какой еще новый мир?!

- Тут твое тело не восстановить. Никак, - ответила Велеслава. – А там у тебя будет полноценная жизнь.  Прощайся с сестрой, еще раз я связь навряд ли установить смогу.

- Стой! – как оглашенная завопила я. Но меня резко потянуло вниз, лицо сестры заколыхалось и преломилось, как будто я на нее смотрела из-под воды, и последнее что я увидела, были огромные Алькины глаза, с дрожащими на ресницах капельками слез.

В голове все поплыло, сердце заколотилось и я подскочила на кровати, вытирая потный лоб и ругаясь себе под нос:

- Надо же такому присниться!

- Пришла в себя, роднулечка, - заквохтал сбоку от меня чей-то голос, и я резко обернулась.

Опять та женщина – из времен моего первого глюка. Или все-таки не глюк? Неужели эта Велеслава меня вытащила из моего же тела и транзитом зафутболила в ту самую девицу, что я только что в зеркале видела? Нервы у меня вообще-то крепкие, в обмороки я никогда не падала, единственный раз – во время аварии мое сознание полностью отключилось. Так что то, что я хлопнулась без чувств – это точно не я, это реакции того дохленького тельца, которое в зеркале отразилось. Я как его увидела, так мне совсем плохо и стало. И чувствую я себя неуютно – как будто в чересчур тесной одежде и на ходулях – все как-то неудобно, неловко и давит.  В вот если у меня реакция отторжения начнется – из-за несовместимости? Даже органы при пересадке на совместимость проверяют, а тут – целую меня в другое тело пересадили!

У меня аж все вдруг зачесалось -  точно аллергическая реакция пошла! И что делать?!

Смотрю я на няню-горничную, нервно почесываюсь и слышу:

- Неужто опять зуд начался? Чешется сильно? – и в голосе такая забота и волнение, что даже неловко становится.

Ладно, предположим, все это на самом деле. И чего делать-то? Я же ничего не знаю, счастье еще – язык понимаю. И то, что это – не русский, тоже осознаю. А вот всякие там памяти тела, вспышки воспоминаний - ничего этого нет. Но: сogito ergo sum. Значит, поборемся. А главное, я теперь не просто существую, я еще и нормально, полноценно, существую – в физическом плане.

(сogito ergo sum - Я мыслю, следовательно, существую. Прим. автора)

Тут я, на всякий случай, пальчиками ног пушистый ковер загребла еще раз и, успокоившись, что все шевелится и совсем даже не парализовано, говорю:

- Чешется. Сильно очень, - и жалобно на эту женщину смотрю.