Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 2

— Но будет ли лес гореть? Они затуманили солнце; они даже притушили наши факелы. Понимаешь! Они должны быть ярче! Будет ли лес гореть сам, даже если они оставят его в покое? Он влажный и гнилой, и не будет гореть. Смотри, наш костёр гаснет! Мы потерпели неудачу.

Да, мы проиграли. Мы были вынуждены признать это, когда после двух других попыток зажечь новый костёр убедились, что, вне всякого сомнения, лес не может быть уничтожен огнём. В наших сердцах была сила и отвага, но теперь страх преследовал нас, мы дрожали и покрылись холодным потом, пока гнали грохочущий на большой скорости грузовик по скалистой тропе подальше к безопасности. Наши факелы вспыхивали на ветру, оставляя чёрный след дыма позади нас, пока мы мчались прочь.

Но мы пообещали себе, что снова вернёмся в этот лес. Мы приведём много людей и возьмём с собой динамит. Мы найдём логово этой силы зла и уничтожим его.

И мы старались. Но снова потерпели неудачу.

Смертей больше не было. Даже самые упрямые уехали из поражённой местности, когда наступила весна, и стали видны настоящие размеры круга смерти. Никто не мог сомневаться в немом свидетельстве мёртвых и умирающих деревьев, которые пали от загадочной болезни. Круг увеличивался на пятнадцать, тридцать или даже шестьдесят метров за ночь; деревья, которые вчера были свежими и живыми, с растущими зелёными побегами, на следующий день становились грубыми и пожелтевшими. Смерть никогда не отступала. Она продвигалась по ночам и удерживала занятую землю днём. А на следующую ночь пугающий марш продолжался.

Состояние ужаса захватило население прилегающих районов. Газеты не несли на своих страницах ничего, кроме разрушенных надежд. Они подробно описывали каждую новую идею; заумные теории ученых на техническом языке, вести с поля битвы; но не надежду.

Мы с Фредом указали на это людям, охваченным ужасом, и сказали им, что только наша идея имеет единственный шанс на успех. Мы изложили им наш план, попросили их помощи. Но они ответили: «Нет. Чума распространяется. Она началась в лесу, но сейчас уже вышла за его пределы. Как это поможет сжечь лес сейчас? Мир обречён. Уходите вместе с нами, и вы сможете прожить еще какое-то время. Мы все должны умереть».

Нет, не было никого, кто хотел бы прислушаться к нашему плану. И мы отправились на север, где смерть ещё не разрушила общество благодаря тому, что не знала о людях, живущих там, и большому расстоянию. Здесь люди, сомнительные, нерешительные, но верившие в своих учёных, всё ещё сохраняли порядок и продолжали работать на заводах. Но наша идея не приветствовалась. «Мы доверяем докторам», — сказали они.

И никто не присоединился к нам.

— Фред, — обратился я к товарищу, — мы ещё не проиграли. Мы оборудуем большой грузовик. Нет! Возьмём вездеход. Мы сделаем, как сказали. Возьмём больше керосина и динамита; мы всё равно уничтожим зло!

Это был наш последний шанс; мы знали это. Если мы потерпим неудачу сейчас, мир действительно будет обречён. И мы знали, что с каждым днём смерть становилась сильнее, и мы работали быстро, чтобы встретить её.

Материалы, которые нам были нужны, мы перевозили по суше в грузовике: ещё больше факелов, динамит, восемь бочек керосина. Мы даже взяли два ружья. А потом мы загрузили всё это в импровизированный прицеп к вездеходу и отправились в путь.

Когда мы въехали в лес, в нём было темно, хотя ещё даже не наступил полдень. Чёрным, как колодец в полночь, был лес; мерцающий красный свет наших факелов проникал на скромные несколько метров сквозь упрямый мрак. И сквозь дрожащую темноту наших ушей достигало многочисленное жужжание, словно от миллиона пчелиных ульев.

Не знаю, как мы выбрали путь; я старался повернуть туда, где жужжание звучало громче всего, надеясь, что таким образом мы найдём источник самого бедствия. И наш путь не был трудным. Вездеход прокладывал свой бесконечный след, раздавливая гусеницами сырую гниющую древесину, которая усеивала весь лес. А сзади по ровной колее, создаваемой вездеходом, неуклюже тащился тяжёлый прицеп.

Измождённые, израненные деревья, лишённые всех ветвей, вставали вокруг нас, как таинственные стражи, указывающие путь. Чем дальше мы углублялись в лес, тем всё более пустынной становилась сцена; скрипящие стволы, стоящие подобно столбам, казались всё более и более гнилыми; запах смерти вокруг нас становился всё более пронзительным; не отвратительный запах распада, но менее ядовитый и более проникающий запах гнилости.