Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 2

Он звал нас и тянул к себе. Из темноты он проникал в наши мозги, двигал их, изменял, чтобы подчинить своей воле. Мы не замечали этого. Мы только ощущали, что запах вокруг нас больше не тошнит; он стал самым сладким ароматом для наших ноздрей. Замечали лишь, что деревья, похожие на грибы, радуют наши глаза, они словно восполняли и удовлетворяли некоторые давно скрытые эстетические потребности. Перед моим мысленным взором появилась картина совершенного мира: влажная, разложившаяся растительность и сочная плоть — гниющая плоть, которой можно питаться. Казалось, эта картина расширилась на всю землю, и я громко закричал в экстазе.

Но из-за этого наполовину невольного крика что-то мелькнуло в моей душе, и я понял, что эти мысли были не моими, но навязанными мне извне. С воплем я дотянулся до факела и омыл руки в живом пламени; схватив другой факел, я зажёг его от первого и стал махать им перед лицом Фреда. Очищающая боль пробежала по моим венам и нервам; картина исчезла, тоска исчезла; я снова стал самим собой. Если бы мы повиновались этому призыву, то затерялись бы среди визжащих деревьев! Тем не менее, всё время после этого эпизода мы чувствовали, как непристойный разум играет с нашими умами, всё ещё пытаясь склонить нас на свою сторону. И я вздрогнул, когда вспомнил, что эти мысли вполне могли быть мыслями червя!

Затем, внезапно, поверх рёва извне и постоянного грохота двигателя вездехода, мы услышали человеческое пение. Я заглушил двигатель, дёрнув за рычаг коробки передач. Теперь в наших ушах ясно зазвучало песнопение на знакомом, но странно изменённом языке. Жизнь! В этом краю смерти? Это было невозможно! Пение прекратилось, и жужжание среди столбов-деревьев усилилось вдвое. Кто-то, или что-то, поднялся, чтобы декламировать заклинание. Я напряг уши, чтобы услышать, но этого не требовалось; отчётливо и громко сквозь гудящую темноту зазвучал высокий голос, распевающий:

«Наш могучий повелитель, Червь. Сильнее всех царей небес и земли, Червь. Боги творят; человек планирует и строит; но Червь стирает их труды.

Могущественны архитекторы и строители; велики их дела и владения. Но в итоге им останется лишь узкий участок земли; и даже это, поистине, заберёт Червь.

Это Дом Червя; его дом, который никто не сможет уничтожить; дом, который мы, его защитники, построили для него.

О Хозяин! Преклонив колени, мы даруем тебе три эти вещи! Мы даруем тебе человека и его имущество! Мы отдаём тебе жизнь земли, да будет она куском пищи для тебя! Мы отдаём тебе саму землю, чтобы она была твоим домом!

Могучий, о могучий, выше всех королей небес и земли, наш повелитель и хозяин, Червь, для которого Время — ничто!»

Испытывая ужас и отвращение, мы с Фредом обменялись взглядами. Там была жизнь! Бог знает, какого рода, но жизнь и человек! Затем, там, в адском лесу, с запахом, видением и звуками смерти вокруг нас, мы улыбнулись! Клянусь, мы улыбнулись! Нам дали шанс сражаться; сражаться с чем-то ощутимым. Я запустил двигатель, дёрнул рычаг скорости и нажал на газ.

Через тридцать метров я остановился, потому что мы наехали на идолопоклонников! Полсотни из них сидели на корточках и стояли на коленях, да, даже валялись в гнили и грязи, что была вокруг них. Они громко завопили, когда наши пылающие факелы ударили по их невидящим, широко раскрытым глазам! Только сумасшедший мог вспомнить и разместить на печатной странице литанию ненависти и ужаса, которую они бросали в наши лица. Есть голоса, присущие людям, и голоса, присущие животным; но нигде по эту сторону самого ада не слыхали таких громогласных криков, исходящих из напряженных глоток идолопоклонников, когда мы с Фредом схватили факелы и помчались к ним. Только несколько мгновений они стояли вызывающе на нашем пути; боль непривычного света была слишком сильной для их чувствительных глаз. С пронзительными криками страха они повернулись и побежали прочь. А мы посмотрели вокруг, на мерзость и грязь, что окружала нас, и снова улыбнулись!

Ибо мы увидели их идола! Не идола из дерева, камня или какого-либо чистого, нормального материала. Это была огромная могила! Массивная, шесть метров в длину и три в высоту, она была покрыта гниющими костями и ветвями деревьев. Земля, нагромождённая в ужасный курган, дрожала и вздымалась, как будто от какой-то мерзкой жизни внутри. Затем, наполовину утопая в грязи, мы увидели само надгробие — косо наклонённую доску в низком фундаменте. И на ней была вырезана только одна строка — «Дом Червя».

Дом червя! Огромная могила. И культ тьмы и смерти стремился превратить мир в одну грязную могилу и даже покрыть её пеленой тьмы!

С воплем ярости я ударил ногой по земле, сваленной в кучу. Корка земли оказалась такой тонкой, что я пробил её насквозь, и чуть опрометчиво не провалился в яму; только яростный рывок назад не позволил мне упасть прямо в кучу червей! Белые твари корчились под нашим кроваво-красным, вспыхивающим светом, извиваясь от муки в изысканных пытках, принесённых им благодаря очищающему пламени. Дом червя, действительно…