Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 6

Казалось, я плыл вечность. Уж чего здесь не существовало, так это времени, нельзя было понять бежит ли оно или же тянется из-за однообразности видения. Однако, в какой-то момент, впереди появился новый источник сияния, я налёг на вёсла и вскоре причалил к островку. Вернее, лодка моя села на мель и вёсла упёрлись в жёсткий грунт. Встав, я наконец осмелился открыть глаза, но видение сияния не пропало — далеко вперёди раскинулась водная гладь, лишь слегка окутанная туманом. Я перекинул через край лодки ногу и попробовал мыском ботинка грунт. Он представлял собой ровную скальную породу, покрытую несколькими дюймами воды. Выбравшись из лодки и твёрдо встав на обе ноги, я окинул взглядом берег островка. Невдалеке виднелся какой-то движущийся продолговатый объект. Осторожно ступая, чтобы обезопасить себя от скрытых под водой провалов, я приблизился к нему — это оказалась мерно раскачивавшаяся небольшая лодка, похожая на мою. На её борту, обращённом в мою сторону, поблёскивала медная табличка с выгравированным ромбическим символом звезды, увековечившая когда-то столетний юбилей маяка «Путеводная звезда».

Сомнений не возникало. Это была та самая лодка, пропавшая с маяка вместе с отцом! Видимо он, как и я, приплыл к этой скале. Следовало немедленно приступить к его поискам. Вынув из кармана компас, чтобы сориентироваться и отметить расположение лодок, я к своему ужасу заметил, что его стрелка бешено вращалась по кругу. По всей видимости, я находился в зоне какой-то геологической магнитной аномалии. Тем не менее, я двинулся в предполагаемую глубь островка, периодически оборачиваясь, чтобы свериться, на сколько я отошёл от берега и не сбился ли с маршрута по отношению к лодкам.

Вскоре моё обоняние уловило какой-то неприятный запах. По мере продвижения он становился всё ощутимее и представлял собой смесь гнили и миазмов разверзшейся могильной бездны. Я настолько был увлечён этим новым маяком, что совсем забыл о необходимости сверяться с ориентирами, а когда же спохватился и обернулся, то позади меня простиралась лишь сияющая гладь. Меня охватила паника. Я не просто потерял ориентиры, я вообще не имел понятия, где находится берег с лодками, без которых невозможно было возвращение. «А возможно ли оно было вообще?» — пронеслась в голове пугающая мысль. Я абсолютно не понимал, в какой стороне маяк, не говоря уже о том, что сомневался, в каком мире сейчас нахожусь. Тут же вспомнились слова Сета, что дерзнувший вступить в Омут Шогготов должен либо сгинуть в нём, либо пройти через него до конца, и обратной дороги нет.

Я стоял, окружённый сияющей водной гладью, и как идиот крутился то в одну, то в другую сторону, пока, наконец, не решил идти на единственный ориентир — запах. С каждым шагом он усиливался, перерастая в нестерпимый смрад. Вскоре впереди показался какой-то длинный гребень, выступавший из воды примерно на фут и протянувшийся на добрую сотню. Рядом различалось тёмное пятно, я ускорил шаг, закрывая рот мокрым рукавом, хоть как-то спасавшим от мерзкой вони. По мере приближения в пятне стали угадываться человеческие очертания, и я, не веря своим глазам, узнал в нём могучую фигуру отца. Он стоял в нескольких шагах от гребня, из-за которого периодически вырывались яркие всполохи.

— Отец! — прокричал я срывающимся голосом, но он поднял руку и приложил вытянутый палец к губам, требуя тишины.

— Я искал тебя, я говорил с Делавэром, провёл ритуал, я… — я остановился перед серой фигурой, выделявшейся на фоне льющегося из-за гребня сияния. Странная чёрная тень тянулась от отца.

— Амброз, сын мой, ты подвергаешь себя огромной опасности, находясь здесь, — каким-то неестественным голосом промолвил отец. — Я бросил вас, но я лишь хотел оградить вас от ужасного наследия моих предков. Они дали клятву Древним, но ни я, ни мой отец, не смогли выполнить её аморальных условий, и мы дерзнули разорвать её. Но цена была слишком высока. Мы оказались слишком слабы и дерзки, — фигура отца поблекла и слилась с тенью.

— Беги, Амброз, мы не смогли пройти через Омут Шогготов, и тебе не пройти! — чёрная тень скользнула за гребень, но, вопреки словам отца, я бросился за ней.

Ибн-Шакабао, один из немногих когда-либо живших, способен понять тот безграничный ужас, который мне пришлось испытать, когда, перешагнув гребень, я подбежал к такому же, резко заворачивавшемуся и опоясывавшему огромный круглый провал. Гигантский зев бездны разверзся посреди этого священного знака, оставленного Древними богами. Волна смрада обдала меня, когда из невообразимых глубин вместе с ярким сиянием вырвался вздох Подземного мира. В голове помутилось, горло сдавило удушье, ноги подкосились. Выложенные камнем стены гигантского колодца отвесно уходили вниз — туда, откуда прямиком ко мне устремляла свои протуберанцы мерзкая чёрная масса, пузырившаяся и ревевшая тысячами хищных пастей.

— Беги, Амброз! — раздался откуда-то снизу дикий вопль пленённой души.