Я помню отвратительный спуск по туннелям, которые, казалось, прорубались то в твёрдой скале, то в могильной земле. Помню, как я, наконец, оказался в огромном зале, в который вели и другие туннели. Я вспоминаю те двенадцать чудовищных статуй, стоявших на корточках, по шесть с каждой стороны, у входа в легендарный некрополь — статуи, изображавшие тварей, о которых я не смею думать. Я вспоминаю полуразумный вид этих изваяний, как будто они спали в ожидании какого-то отвратительного пробуждения. Я помню эти плиты на полу, частично скрытые тьмой, каждая со своим отвратительно мёртвым жильцом, когда-то бывшим человеком. Худшее из того, что я видел, вспоминая при этом некоторые ужасные слова и намёки Абдула Альхазреда — отвратительные, тошнотворные грибы, которые росли из каждого трупа и пугающе раскачивались от какого-то ветерка в этом склепе.
На этом месте доктора перестают верить моему рассказу. Они не верят, что я видел открытые врата, ведущие в какой-то сказочный мир — открытые не в стене, а в центре пустого пространства. Они не могут поверить в то, что я видел монстров, катящихся, плюхающихся, чудовищно несущихся через эти врата, обладающие углами, что не могли существовать внутри трёх понятных нам измерений. Но я видел блестящий, студенистый, аморфный поток, который поднимался над заплесневелым полом; я видел их, когда они текли к нечеловеческим, скорчившимся статуям. Тринадцать ужасных, космических паразитов прорвались в наш мир, к грибовидным склепам под Кингспортом. Я не терял сознания, когда те твари сливались со статуями, и когда эти статуи сами по себе зашагали к ужасным плитам. Я даже не упал в обморок, когда титанические существа начали царапать грибок, растущий на трупах, и отрывать его, чтобы проглотить тошнотворную, богохульную растительность. И только когда последнее из этих невыразимых бесформенных существ приготовилось напасть на меня, я, наконец, упал на скользкие камни и провалился в беспамятство.
О том, как я бежал по искривлённым улицам, пока надо мной тараторили отвратительные фигуры, я почти ничего не могу вспомнить. Если бы доктор из Аркхэма не обнаружил меня, мне даже страшно подумать о том, что со мной могло случиться. Но меня отвезли в госпиталь Святой Марии в Аркхэме, откуда меня выписали после того как я научился хранить молчание и ничего не говорить о своём ужасном приключении. Я задавал докторам пугающие вопросы, но в доме на Обри-Стрит в Кингспорте не нашли ни бумаг, ни книг. Но почему при виде трупа или кладбища у меня возникают какие-то невыразимые желания?
Я знаю о следах грибковых пятен на лицах и когтях статуй в склепе. Если бы только это, мой разум мог бы ещё отдыхать по ночам. Но потом я начал догадываться, что сделала со мной тринадцатая мерзость после того, как я потерял сознание. Я снова думаю о тех желаниях, которые остаются со мной и о которых я не смею рассказать. И я думаю о тех грибковых образованиях, что я обнаружил, в конце концов, на своём лице и руках.
Рэмси Кэмпбелл
УЖАС ИЗ-ПОД МОСТА
I