Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 7

Я не помню ранних стадий процесса нашего с ним знакомства. Впрочем я не помню и того, где я встретил других людей, с которыми общался. Я привык к тому, что всегда находил Кроули в маленькой чистой пивной, где стулья, столы и низкий потолок имели цвет пепла, смешанного с элем. Он отрывал от кружки своё широкое и круглое, щетинистое лицо, подёргивая носом и верхней губой в знак приветствия, и, когда я присоединялся к нему, он пригибался, как будто ожидал, что я либо похлопаю его по голове, либо ударю его, когда он начнёт выражать свой неизбежный сарказм.

— Что она делала в лесу с семью маленькими человечками, а? — обычно бормотал Кроули, или: — я знаю только один вид рога, на котором можно играть. Неудивительно, что он шёл за овцами.

Также часто Кроули цитировал какую-нибудь другую книгу, которую я возил по разным магазинам. В его голосе постоянно чувствовалась заискивающая нервозность, извинения за всё, что он говорил, и это было одной из причин, почему я никогда не чувствовал себя с ним непринуждённо. Пока мы говорили о том, как прошла неделя, о моих разъездах, о том, как Кроули стоял за прилавком местного торговца зеленью, я готовился услышать о его последних сексуальных похождениях. Я никогда не понимал, что такого находят многочисленные женщины в Кроули, но вряд ли кто-то из них продолжал встречаться с ним после первого свидания. Моё любопытство относительно сорта тех девушек, что могут найти его привлекательным, возможно, заставляло меня делать ему одолжение.

Сначала он только спросил, какой дорогой я поеду в Брайчестер, а затем — по какой, если автомагистраль будет закрыта; и к этому моменту мне надоело, что он ходит вокруг да около, как будто готов броситься в укрытие при первом намёке на неприятности.

— Ты хочешь, чтобы я тебя подвёз? — спросил я напрямую.

Он наклонил голову так, что его длинные волосы ещё сильней закрыли его уши, и посмотрел на меня.

— Ну, подвезти, знаешь, я полагаю, действительно, да.

— Куда?

— Ты не узнаешь, потому что это не очень подходящее место. Только оно недалеко, не так уж далеко от Брайчестера, я имею в виду, если ты когда-нибудь поедешь именно той дорогой.

Когда он, наконец, произнёс название Уоррендаун, как вопрос, на который не ожидал ответа, его раздражающая неуверенность заставила меня возразить:

— Я буду в том квадрате на следующей неделе.

— На следующей неделе — это значит на следующей неделе, да?

Его лицо дрогнуло так сильно, что обнажились зубы.

— Я совсем не думал, что в ближайшее время…

— Я прощу тебя, если ты откажешься от этой идеи, — заявил я.

— Отказаться… Нет, ты прав. Я поеду, потому что должен, — выговорил Кроули с несвойственным для него отчаянием.

Тем не менее, я подъехал к его дому на следующий день, не рассчитывая, что придётся брать этого приятеля с собой. Однако когда я позвонил в дверной звонок, Кроули высунул свой нос между закрытых штор и крикнул, что спустится через пять минут. И к моему непрекращающемуся удивлению он действительно вышел, догрызая что-то из своего завтрака, очевидно сделанного на скорую руку. Одет он был в единственный костюм, который я когда-либо видел на нём. Он сидел в моей машине, сжимая в руках портфель, от которого пахло овощами, в то время как я сосредоточился на поездке в час пик по запутанным автомагистралям. Мы уже были в пути без возможности вернуться обратно, когда я заметил, что он сжимает свой багаж с той же решимостью, с какой звучал его голос в пивной.

— Ты ожидаешь каких-то неприятностей? — спросил я.

— Неприятностей, — ворчливо повторил Кроули, оскалив зубы.

Его поведение, казалось, говорило о том, что я понял так много, что больше не было необходимости задавать вопросы. Я чуть не вышел из себя.

— Потрудись объяснить каких? — посоветовал я ему.

— А чего бы ты ожидал? — ответил Кроули.

— Дело в женщине.

— Вижу, ты знал. Просто хитришь. Беда в том, во что я её втянул, если ты ещё не догадался. Она так быстро соблазнила меня, что я даже не успел надеть презерватив. Трудно устоять перед женщиной с волосатым лобком.

Это было гораздо более интимным делом, чем я готов был обсуждать.

— Когда ты её в последний раз видел? — спросил я так отрывисто, как только мог.

— В прошлом году. После того случая она забеременела. Я должен был уговорить её на аборт, но я, ты знаешь. Ты меня знаешь.

Он так крепко обнимал свой портфель, что, казалось, выжимал из него нелепый запах овощей.

— Боишься её семьи? — спросил я с минимальным сочувствием.

Кроули прижал подбородок к груди, но мне удалось разобрать то, что он пробормотал.

— Боюсь всего этого кровавого места.

История явно стоила того, чтобы двигаться дальше, благодаря ей я мог с чистой совестью ехать по своему обычному маршруту, за исключением того, что впереди я видел, как все три полосы движения тянутся до горизонта, а полицейские машины мчатся по жёсткой обочине на место какой-то аварии. Я покинул автостраду на ответвлении, как только оно появилось.