Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 7

Мейтланд хотел было сдаться, но вдруг повернулся на четверть круга лицом к Зарнаку и с загоревшимся светом в глазах схватил машинопись и начал перелистывать страницы.

— Вот оно! — воскликнул он. — Старый дьявол назван в честь местности Червя-Завоевателя, Э-хок-таха на языке Хиппавеев. Поле Хаббла. Боже Правый! Да и зачем кому-то…?

Зарнак уже поднялся на ноги, собирая страницы рукописи в аккуратную стопку.

— Это очень старое наследие, Джейкоб. Наше местное кладбище, Поле Хаббла, — всего лишь один из многих таких ужасов, что как соты расположены под землёй. Дети Убба, Повелителя Личинок и Разложения, активны во всём мире, как свидетельствуют традиции многих народов. Священный город Иерусалим, ныне часть Палестины, находящейся под Британским владычеством, когда-то был центром культа Йог-Сотота. Город воздвигли в древние времена рядом с нечистым обиталищем Убба. Библия проклинает это место подобно Тофету, Геенне и Акелдаме, Полю Крови. Об этом Исаия пишет: «червь не умирает, и огонь никогда не угасает». Демон Убб, в конце концов, соблазнил Соломона верно служить себе. Великие сокровища и колдовские силы этого мудреца хорошо известны, хотя их истинный источник остается неясным. В свою очередь, Соломон приказал установить культ Убба в самом Иерусалимском храме, где он оставался до тех пор, пока реформаторское рвение царя Иосии не смело всю галерею мерзостей…

Зарнак замолчал, когда тень его слуги, Акбара Сингха, замаячила за хрустальным стеклом. Оккультист поднял свой саквояж и жестом пригласил Джейкоба Мейтланда следовать за ним. Молодой учёный не планировал сегодня никаких вылазок, но чувствовал, что у него нет иного выбора, кроме как сопровождать странную и почти призрачную фигуру к ожидавшему их седану. Все молчали, пока высокий сикх, чья голова в тюрбане касалась потолка автомобиля, заставлял чёрную как ночь машину скользить по городским джунглям подобно пантере на охоте.

V

Несколько часов спустя утомлённый дорогой Мейтланд обнаружил, что стоит в вестибюле дома номер 13 по Чайна-Аллее, где жил Антон Зарнак. Сам хозяин дома на мгновение бесшумно исчез, и гость с широко раскрытыми глазами передал свой плащ Акбару Сингху, который показался ему таким же невероятным слугой, как и старый индеец Эхоктакус.

Бедняга Мейтланд едва ли мог понять, находится ли он в посольстве какой-нибудь дальневосточной империи или в тесном и переполненном музее, чья коллекция экзотики намного превосходила всё, что мог показать музей Санборнского Института. Под его ногами лежала огромная шкура белого сибирского тигра. По обе стороны от дверного проёма стояли позолоченные доспехи, и их форма не наводила на мысль ни об обычном оружейном стиле, ни о конкретной стране или эпохе, которую Мейтланд знал. Он напряг глаза, чтобы прочитать маленькую табличку, прикреплённую к основанию одного из доспехов, и ему показалось, что он разобрал странное слово «Немедиец».

Повсюду его глаза видели чудеса. Стеклянные головы животных смотрели друг на друга со стен коридора. Одна из них была птичьей, хотя и слишком большой, чтобы представлять собой обычный вид птиц; другая голова, должно быть, принадлежала какому-то кабану, но у него имелось слишком много клыков. Мейтланд увидел то, что сперва он принял за чучело летучей мыши, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это летающая рептилия неизвестного вида. Ошеломленный Мейтланд подошел ближе и протянул палец. Да, швы сделаны рукой таксидермиста, а не изготовителя игрушек.

Деликатное прикосновение могучей руки Акбара Сингха вновь привело Мейтланда в чувство. Он покачал головой и последовал в указанном гигантом направлении, и вскоре обнаружил, что опускается в мягкое кресло напротив Антона Зарнака, который сидел, сложив руки в форме треножника, положив на его верхушку свой козлиный подбородок. На столе перед ним лежала старая книга.

Зарнак взял её и просто сказал: «Давайте я вам кое-что почитаю».

Самые нижние пещеры не предназначены для проникновения глаз живущих; в Скрижали Тота написано, как ужасна цена одного взгляда, ибо чудеса тамошние странны и пугающи.

И те, кто войдёт внутрь, никогда не вернутся, ибо в этой трансцендентной необъятности таятся формы тьмы, которые захватывают и связывают.

Проклята та земля, где мёртвые мысли обретают новую, чуждую плоть, и где наличествует бодрствующий разум, который не может вместить никакая голова.

Мудро поступил Ибн Мушачаб, благословив гробницу, где не покоится ни один колдун.