Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения

Более наблюдательный Лопес указал нам на то, что стела вытесана из цельного куска гранита, борозды же на ней до того глубокие, что невозможно представить себе, каким путём они были нанесены на её поверхность. Гранит, андезит и базальт — а именно эти самые твёрдые породы камня чаще использовались индейцами — плохо поддаются обработке медными и каменными инструментами. В этих символах была тяжкая мощь и извращённое искусство, словно циклоп отчаянно пытался изготовить тонкое ювелирное изделие, а у него опять вышла молния. Изгибы иероглифов были скорее похожи на арабский, чем на майяский алфавит.

Когда мы уже хотели покинуть стелу с её непонятными знаками, Брейнерд чуть не вскрикнув от радости, сообщил нам, что на торце стоит дата согласно майяскому календарю. Таким опытным майяологам, как Лопес и Брейнерд ничего не стоило установить её, как 5 Ахав Мак, что соответствует нашему 721 году.

Трудно сказать, прояснило ли она нам что-то или, наоборот, запутала всё ещё больше. Что же с той запиской, где Васкес сообщает о возрасте города — второе тысячелетие до нашей эры? Выходит это поселение существовало больше двух с половиной тысячелетий? И почему жители позже стали использовать немайяский алфавит?

На все эти вопросы Брейнерд ответил одним предположением. По его словам, город, изначально основанный майя, спустя длительный период времени, был завоёван иной культурой. Что же это была за цивилизация, что настолько развита, чтобы иметь собственную письменность, но не сумевшая оставить о себе никакой памяти в веках?

Даже сейчас я не могу ответить на этот вопрос и оттого во мне пробуждаются новые страхи. Таинственная цивилизация, о существовании которой нам ничего неизвестно продолжает свою историю где-то в лесах Центральной и, возможно, Южной Америки.

Оставив позади стелу, мы продолжали следовать по священной дороге. И постепенно прямо перед нами начала вырисовываться удивительная конструкция древнего храма, по-видимому, главного культового сооружения здесь.

Мы устремились вперёд, отбросив все волнения, к засыпанному тоннами пыли наследию прошедших веков. Перед храмом, как оказалось, помещён постамент из нескольких ступеней, на котором стоит необычно простая стела. Она, несомненно, также свидетельствует о значительной древности города. А за ней, уже в самом конце сакбе возвышается храм.

Он представлял собой небольшое квадратное по форме помещение, но что удивительно — над крышей святилища поднимается совершенно непривычная для майяских храмов башня. А в стенах храма мы увидели настоящие окна, каких до той поры не встречали ни в одной другой майяской постройке.

Скорее всего, пирамидальное основание храма ушло под землю, оказавшись засыпанным ею. Для того чтобы осмотреть нижнюю часть пирамиды придётся вести длительные раскопки, впрочем, основная экспедиция должна иметь достаточно ресурсов для этого.

И вот мы входим в храм, что несколько веков уже не знал посетителей. Внутри необычно чисто, хотя, возможно, что здесь уже побывали люди Васкеса. Да, это всё объясняет. В полу святилища Брейнерд замечает примерно полуметровое углубление, заваленное какой-то ветошью. Покопавшись там, мой спутник извлёк, одну за другой, семь поразительных статуэток. Вспоминая их, я бы хотел сказать не просто поразительных, но поразительно отталкивающих.

У двух из них на спине был огромный горб, четыре имели деформированный живот, седьмая изображала карлика. Вероятно, соотнося находку с предметами, обнаруженными в других Месоамериканских городах, статуэтки помогали жрецам предотвращать болезни и излечивать телесные недостатки.

Углубление, служившее хранилищем статуэток, было соединено со святилищем каменной трубкой. Могло ли быть, что она служила особого рода магическим «телефоном», пользуясь которым, статуэтки при посредничестве жрецов якобы передавали из своего мира приказы и распоряжения?

Однако я не могу скрыть того, что фигурки найденные нами, вызывали во мне чувство подлинного омерзения, а также необъяснимого страха.

Значение места, где мы находились, трудно было переоценить, поэтому Лопес предложил остаться здесь, дожидаясь Васкеса и Эндрьюса. Не испытывая никаких сомнений по этому поводу, мы расположились внутри «Кукольного храма», как его окрестил Брейнерд.

Прежде всего, наше внимание привлёк алтарь святилища. Точнее наше внимание привлёк украшавший его медальон, в самом алтаре, как таковом, не было ничего занимательно, но на медальоне Брейнерд разглядел написанную иероглифами дату. Она относилась к тому времени, в какое уже ни в одном другом городе ни одна написанная собственной рукой индейца дата нам не известна, а именно к началу XIV столетия, следовательно, к тому периоду, когда Чичен-Ица была уже мёртвым городом.