Вселенная кластеров. Трилогия в одном томе

За сто тысяч лет стандартная планета Торгового Союза Корпорации проходит длинный путь от молодого «ассоциированного члена» до полноправного «союзника». Молодые, пышущие активностью и жизнью миры, где правит бал предприимчивость, преступность, где молодые аборигены, только-только познают Корпорацию и в первый раз продают себя Нуль-Синтезу в качестве агнатов в обмен на бессмертие, за сотню тысячелетий становятся «старыми» мирами. Планетами, где живут когнаты-пенсионеры, где нет ресурсов, где большинство проживающих стали успешными рантье, благодаря талантливым изобретениям или бизнесу. А те, кто не смог этого добиться — давно покинули пределы родного мира, чтобы стать вечными рабами на просторах неизвестных кластеров.

На «старых» планетах нет перенаселения, нет больших городов, нет загрязнения и социальных проблем. Там нет ничего, кроме кучки сытых бюргеров и домохозяек по миллиону лет отроду.

Нет дикой природы, нет деревьев, на которых бы не висела табличка «дерево номер такой-то». Понимаете, сударыня? И ты, вспоминая, как славно гулял в этом мире городов-небоскребов сто тысяч лет назад, как славно гонял здесь на космомобилях в светящихся огнями просторах над перенаселенными городами, кутил в ночных клубах с дружками или охотился на дикого тапира с вертолета с винтовкой наперевес в не пройденных человеком девственных южных лесах, осознаешь: все это — упущено!

А друзья? Большинство когнатов, с которыми ты общался, куда-то исчезает. За сто тысяч лет вырастает четыре тысячи поколений и, конечно, те, кто жил здесь раньше, уже не живут. А если тебе и удастся найти старых бессмертных приятелей, то вряд ли они еще те же. Скорее всего — совсем другие с другим кругом интересов, с другими взглядами, с другими друзьями.

Да что там когнаты! Даже творцы-акционеры за сто тысяч лет меняются. Часть из них, самых старых и самых близких, уже уходит на собственное Упокоение, часть переселяется в новые сектора, подмножественности и частные кластеры, чтобы уже там наслаждаться бесконечным вялотекущим праздником разложения, из которого состоит наша жизнь. Именно поэтому Упокоение и ценится более чем хеб-сед. Оно удаляет старые эмоции и старые установки из твоей головы и делает как бы новым человеком, возвращая радость жизни, давая возможность накапливать новые яркие воспоминания. Когда ты просыпаешься после Упокоения, почти ничто не напоминает тебе о старом, ты просыпаешься как бы в другой эпохе, в которой можно рискнуть начать новую, незнакомую жизнь.

Эливинер протяжно вздохнул.

— В общем, учитывая все это, в последний раз я лег спать довольно надолго, — сказал он печально. — Без всяких оговорок то был самый длинный срок из всех моих Упокоений.

— Долго — это сколько? — спросила напрямик Кэти.

— Долго — это сотня.

— Все те же сто тысяч лет? — удивилась девушка. — Но вы же только что сказали, что…

— Сто миллионов лет, мадам, — успокоил ее примат, — сто полных миллионолетий… Но хватит об этом! Вы замерзли, идемте-ка вниз, пора отправляться на Галерею!

Он обнял ее мохнатой рукой, прижал покрасневшее от ветра личико к своему плечу и нежно поцеловал Кэти в лоб.

Кластер Буцефал. Преддверие системы.

В это же время

— Фу, гадость! — скривился Артели, отвернувшись от монитора видеонаблюдения, получавшего сигнал прямо от зрительного нерва Катрины. — Как можно сосаться с обезьяной?!

— Вообще-то это он ее поцеловал, — сказала сидящая подле его ног девушка. — Между прочим, в лоб.

Согнув колено, Артели с размаху и со всей силы ударил говорившую пяткой в лицо.

С порванными губами та отлетела в сторону.

— Вообще-то, я не спрашивал тебя, — сквозь зубы спокойно заметил шеф проститутской школы.

Сейчас, после нервного стресса, пережитого им во время беседы с Йенгом и позже, во время увольнения и набора команды для этого пиратского рейда, Артели отдыхал. Обычно он не пользовался услугами собственных секс-агнаток — это было не комильфо для директора шлюхофермы — но ныне… положение изменилось. Он валялся посреди огромной спальной комнаты на широкой кровати из замысловато изогнутых никелированных труб, сжимающих в своих объятьях прозрачный матрас, наполненный нежной голубой водой, подсвеченной изнутри.

Над ним хлопотали трое. Не мудрствуя лукаво, Артели решил совместить приятное с минимально полезным и вызвал к себе на спецобслуживание весь «уцененный» после бегства Катрины и Мерелин 19-й прайд. Точнее — то, что от него осталось.