Вселенная Разумная

В.И.: Я говорю: «Юра, ты чего?» Он: «Я прилетел». Говорю: «Как прилетел?!» Он: «Так».

Вопрос: Оля видела, как он летел. А где летел, Оля? Где? Вот здесь, в коридоре, что ли?

Оля: В коридоре.

В.И.: По лестнице, оттуда.

Вопрос: По лестнице?

Оля: Снизу вверх.

Вопрос: Снизу летел?

Оля: Вот он говорит, что он летел. Я говорю: «Юра, тебя же внизу оставили». А он говорит: «Меня кто-то нес и вот сюда принес».

Вопрос: А ты видела, как Юра летал?

Оля: Да… Прямо, как он летал. И прямо ноги касались лестницы.

Вопрос: В больнице ничего не происходит?

В. И.: Ничего, там все нормально… Какой мне смысл к Юре ложиться в больницу, если дома у меня все то же продолжается. Мне говорят: «С мальчиком у вас все нормально, хорошо». Я говорю; так что же он у вас будет лежать? Отвечают, ну, пусть, мол, он у нас полежит. Мы снимем у него чувство страха. Все-таки мальчик напуган.

Исследователями московского полтергейста в их отчете отмечены очень интересные особенности этого и, судя по литературе, других полтергейстов. «Он», безусловно, пакостник. Но обратите внимание: мелкий. Продемонстрированные его способности говорят о многом. «Он» может ударить, сбросить, бросить, разбить, раскачать, выключить, зажечь, поморочить, поднять, зазвучать, преследовать и т. д. Однако масштабы его проявления невелики. В его действиях просматривается некий характерный штрих. «Он» не наносит увечий, не калечит свидетелей. Ведь при его возможностях «он» вполне мог бы наносить серьезные увечья и даже убивать свои жертвы. Этого, однако, не происходит.

«Невидимка» толкался, даже царапался, но все это в пределах, так сказать, не очень опасных шалостей.

Второе интересное наблюдение заключается в том, что почти за месяц своей «деятельности» полтергейст ни разу не проявил себя в присутствии тех, кто пытается изучать это явление, однако при соседях и представителях милиции не стесняется: нет-нет, да и выкинет очередной номер.

При разработке каких-то рабочих гипотез довольно трудно встать на точку зрения тех лиц, которые подозревали семью С. в розыгрыше, обошедшемся, кстати, им рублей в восемьсот, и доказательство тому видели в отсутствии на предметах чьих-либо отпечатков пальцев, кроме членов семьи С.: судя по этому штриху, расследование велось на самом высоком научном уровне, со снятием отпечатков пальцев. Возникает вопрос: а чьи еще отпечатки, кроме отпечатков пальцев семьи С., могли быть обнаружены на вещах в их квартире? Квазгаа? Или зеленых человечков пана Вольского? Более того, эта удивительная версия предусматривает наличие сговора семьи С. с соседями, с милиционерами, приходившими по вызову, с многочисленными свидетелями — ради чего? Ради обмана и розыгрыша «научной общественности» и групп исследователей НЛО и паранормальных явлений? Это же является и аргументом, оправдывающим Юру, ибо если он и баловался «возвратным спонтанным телекинезом», то почему он прекращал это «баловство» не в присутствии милиции, что было бы логично и понятно, а с появлением вполне гражданских дядь и теть, ничем не отличающихся от многих приходивших к ним зевак? События, происходившие в семье С., представляют собой довольно сильную форму полтергейста, встречающуюся не чаще контактов. Существенно чаще происходят события, которые отмечаются только очень внимательными и очень непредубежденными людьми. Замечательный писатель и очень добрый человек К. Г. Паустовский рассказывает в своей «Повести о жизни», что когда во время гражданской войны в Одессе не хватало воды, они, принося воду, сливали ее в большую стеклянную бутыль, стоявшую в коридоре. «Однажды Яша Лифшиц вышел в коридор и даже закричал. Я выскочил из своей комнаты и увидел необъяснимое зрелище. Огромная бутыль на глазах у меня и у Яши начала медленно наклоняться, несколько мгновений постояла в позе Пизанской башни, потом рухнула на пол и разлетелась на тысячи осколков…» Другой случай произошел в те же годы во время болезни Паустовского. «Разбудил меня Яша. Я взглянул на стал и почувствовал, как волосы сами по себе зашевелились у меня на голове термометр вдруг начал медленно катиться к краю стола. Я хотел крикнуть, но у меня перехватило дыхание. Термометр медленно докатился до края стола, упал на пол и разбился».

Подобные и еще более слабые и единичные проявления достаточно часты, но, являясь нарушением сложившихся стереотипов, отвергаются психикой под утешительным предлогом «померещилось».

Я ограничусь рассказом о московском полтергейсте потому, что он в достаточной степени типичен, хотя все происшедшее с семьей С. выглядит как милые шалости по сравнению, например, с многолетним кошмаром, терзавшим семью в полтергейсте, известном по отчету Дона Уорли как «случай Энн Адамс». Во-вторых, московский случай расследовали хорошо знакомые мне люди и, работая над этой книгой, я смог использовать результаты этого расследования.