Вселенская пьеса

"Реакторы в двух отсеках от меня! - опешил я, т но зажигалку убрал. - Какова обстановка с кораблем предполагаемого противника?"

"Выпущены посадочные челноки".

"Сколько? Когда они войдут в атмосферу Земли?"

"Бесконечно много, они отсоединяются один за другим и зависают на местах для массированной заброски по всей планете. В настоящее время к Земле направился только один, он войдет в атмосферу через тринадцать минут".

"Через сколько сможем войти в атмосферу мы?" - спросил я, ощупываю теплую стену шахты.

"Расчетное время - шестнадцать, при условии, что я выработаю остаток энергии. Взлететь после такого я не смогу".

"Этого и не потребуется", - я нашарил выступ и перебрался чуть выше по стене.

У меня есть два пути, если я правильно помню строение корабля. Первый - добраться до верха шахты и попытаться разомкнуть двери, но на это потребуется очень много сил - стены здесь не предназначены для того, чтобы по ним лазили без дополнительного снаряжения. Есть и еще один выход, он выведет меня прямиком на лестницу, к двигательному отсеку. Но, чтобы туда попасть, придется попотеть.

Признаться, я никогда не забирался в глубокие внутренности корабля. Я был знаком с устройством Ворона лишь на том уровне, на котором сам корабль меня с ним ознакомил. Я не смог бы сравниться с нашими механиками, пролезавшими, казалось, даже в самую малую щель в поисках поломки. Ворон был настолько сложной системой, что порою даже механики были бессильны. Правда, сдается мне, некоторые затруднения в понимании были связаны более с капризами корабля, нежели с серьезными причинами.

Нащупав край стыка, я уцепился за него и попытался подтянуться. О, как не хватало мне второй руки! Чертов Сатринг!

Зарычав, я звериным рывком поднял тело на метр, и чуть не сорвался, так как поврежденная рука вовсе не желала меня держать. Падать было не высоко, обратно на крышу, но это означало бы, что все придется начинать заново. И я не дал себе упасть. Перевел дух, толкнул боковую переборку. Пот тек по лицу, заливая глаза едкой влагой, и я от души зажмурился, усиленно пыхтя. Провел рукавом по глазам, желая только одного: чтобы эта раскаленная душегубка меня отпустила.

Ненавижу узкие проходы! Лаз, в который я сунулся, вел точно к лестнице, но что это было за место! Со всех сторон тянулись жилы проводов, они слегка фосфоресцировали, наполняя проход приглушенным зеленоватым свечением. Каждый узел корабля, работая, слегка вибрировал. Я полез перед, опираясь ладонями на витые кабели, и корабль вдруг напрягся, словно я причинил ему боль.

"Только не повреди", - заволновался Ворон.

Я протискивался вперед, кляня всех и вся. Ну, кто додумался на боевом корабле сделать лифты?! Лестницы! Только лестницы! Лифт в любую минуту может отказать, как это произошло только что! Даже мы, неразвитые по меркам Вселенной, люди, делаем в высотных зданиях лестницы, все аварийные ходы представляют из себя лестницы, не лифты! Ну, кто конструировал этот корабль?!

Жарко. Здесь тоже было жарко. Я полз, не в состоянии даже встать на четвереньки в узком лазе. В таком застрянешь и сгниешь заживо как червяк, попавший в гранитный ход. Никто не поможет. Наверное, корабли класса Черная Птица строились для куда менее крупных существ, чем люди.

Проход еще сузился так, что я стал задевать плечами за острые края переборок. Ну, когда же я выберусь наружу?!

Лаз казался бесконечным, и я успел ощутить леденящий душу страх, почувствовав себя маленьким, микроскопическим жучком в огромных недрах корабля, но тут впереди меня показалась стенка. Трясущимися от усталости и волнения руками, я аккуратно выставил заслонку и вылез наружу, схватившись за край вертикальной трубчатой технической лестницы.

Счастье то какое, будто заново родился! Я перевел дыхание, лица моего коснулась приятная прохлада, показавшаяся мне в первое мгновение ледяным дыханием. Здесь даже пахло по-другому, но я сразу вспомнил, почему.

"Дыши реже, капитан, - посоветовал мне Ворон. - Не стоит вдыхать много воздуха, твой организм может пострадать. Ты будешь испытывать длительное недомогание, прежде чем твоя иммунная система уничтожит мои микроорганизмы. И поторопись".