Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

— Я же говорил.

— Да-да, — рассеяно согласился Учитель. — Сболтнул чего-то лишнее? — и, не ожидая ответа, продолжил:

— Тебе бы поесть, сколько времени ты не ел?

— Не знаю, Учитель. Двое суток. Трое.

Я слегка сощурился. Когда речь заходила о еде, у меня начинала кружиться голова, а в животе громко бурлило.

— Ты держись, после тренировки я поставлю тебя на ноги, — пообещал старик.

— Вы очень добры, — натянуто сказал я, — но не будет ли у вас из-за меня неприятностей?

— Будут, — спокойно согласился Учитель. — Будут, потому что после тренировки ты будешь есть со мной кашу, вместо того чтобы глубоко спать в своей пастели и быть уязвимой мишенью для продолжения кропотливого труда над твоей покорностью.

— Выходит, — осторожно сказал я, тяжело сглотнув, — вы все же не совсем заодно с Главой?

— Я сам по себе, мальчик, я учитель и мое дело уберечь тебя и обучить. Ты уже один раз плюнул мне в душу, попытавшись сбежать, но ты же несмышленый новичок и я простил тебя. Мне каждый Ученик как сын, и ты тоже.

Тут в отдалении появился Воин. Перед ним, пятясь спиной вперед, бежал мальчик, что-то рассказывая, чем вызывал у мужчины легкую, благосклонную улыбку. Сразу бросалась в глаза его забранная в лубок рука. Ребра в моем боку, благодаря регенерационному действию прибора, срослись сразу же, но, судя по всему, травма Воина оказалась столь серьезна, что врач дополнительно зафиксировал кости.

— Учитель, вы звали меня? — задав вопрос, Воин почему-то посмотрел на меня и я отметил легкую бледность его лица, отчетливо видимую даже под темным загаром.

Наверное, это от травмы, — подумал я.

— Да, у вас сегодня ночная тренировка вместе с нашим новым Учеником. Я уже староват для таких подвигов, и тебе придется приглядеть за ним самому, — старик кивнул на меня. — Но помни, что все бои ведутся лишь с честью.

— Я помню, Учитель, — сказал Воин, не глядя в мою сторону, но я отчетливо понял, что имел в виду Ри. Сатринг умышленно свел нас во второй раз. Я подверг Воина позору проигрыша, и Глава Школы расчетливо дал ему шанс отомстить за унижение. Убить — не убьет, один раз не справился и во второй оплошает, но по разрешению самого Главы может измучить меня до полусмерти.

Я тяжело вздохнул и пошел за Учителем, неторопливо поясняющим, что меня ждет впереди. Я слушал старика в пол-уха, думая о том, что хотел бы сейчас оказаться в каком-нибудь уютном пабе, где усердно работают кондиционеры и по широкому экрану показывают… можно даже фигурное катание, лишь бы не эти унылые, пустынные камни! Ничего не хочу знать, хочу пива с пенной шапкой и дружескую галдящую компанию друзей…

Два подъема, как я понял, это много. Нужно было дважды спуститься вниз до последней ступеньки и подняться вверх, в темноте, которая быстро сгущалась над Парлаком 15. Даже для здорового подготовленного человека — испытание не из приятных. У тебя нет возможности адаптироваться к перепаду высот, чем выше, тем меньше содержание кислорода в воздухе. Тяжесть подъема, вкупе с этими колебаниями наверняка выматывает лучше любой пытки. К тому же, я не питал иллюзий — спуск будет немногим легче, чем подъем, ведь если подумать, каждый шаг вниз прибавляет точно такой же шаг вверх!

— Давайте, — подтолкнул меня Учитель к лестнице, — чем быстрее начнете, тем быстрее закончите.

— Попытайся держать мой темп, он самый подходящий для спуска и подъема, — приглушенно сказал Воин. — Поверь, нас учили.

И, не дожидаясь моего ответа, потрусил неторопливо вниз. Очень размеренно и со знанием дела. Я пристроился рядом и попытался держать дыхание, но не тут то было. Ранение, побои и голодовка сделали свое дело. Я даже спуститься вниз не смог, отстал на середине спуска, потом, споткнувшись, чуть не полетел вниз и перешел на шаг.

— Стой, — сказал внезапно Воин, возвращаясь.

Я остановился, дыша, как загнанная лошадь.

— Сиди тут и молчи, я спущусь, и на обратном пути подхвачу тебя. И ни слова никому, понял?

Не дождавшись ответа, он быстро скрылся из виду. Я ошалело глядел в сгущающийся мрак. Пахло влажной почвой. За день солнце не высушило землю, и теперь мягкий ночной ветерок приятно будоражил обоняние.

Я ожидал от Воина чего угодно, но только не благородства. Мне казалось, что на подобное способен лишь я. Выходило, что я не один такой исключительный.

Улыбаясь глупым мыслям, я присел на ступеньку и принялся ждать. Спустя четверть часа я заслышал шаги и поднялся. Когда мужчина пробегал мимо, я пристроился прямо за ним. На втором спуске повторилось тоже самое, но быстро все равно не вышло. Второй подъем дался мне с необычайным трудом даже после получасового отдыха. Понимая, что я отстаю, Воин ничего не сказал, поравнялся со мной и тоже перешел на шаг. Лишь тяжело вздохнул: он рассчитывал закончить побыстрее, да не срослось.

Добравшись до верха, Воин сдержано попрощался с Учителем Ри, и быстро ушел, а я, согнувшись пополам и опершись здоровой рукой о колено, старательно успокаивал сбившееся дыхание. В боку нестерпимо кололо.

— Живой? Воин не обидел? — спросил Учитель, подходя ко мне.

— Да… нет, — с интервалом ответил я.