Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

Старик любил Антона как собственного сына. Командир корабля считал Родерика лучшим другом. Именно поэтому был такой громкий спор перед самым отбытием специалиста по контактом на корабль чужих…

За четыре часа до контакта на борту Ворона царила утомленная тишина. В рубке неприятно пахло теплым пластиком, на панелях поблескивали капли конденсата, из-под консоли вытекала черная непонятная лужа. На дежурстве был навигатор Денис Сизов, корабль на малых мощностях (чтобы избежать перегрева двигателей) шел к системе Сервены и должен был выйти к орбите по расчетному времени через двадцать семь часов. И вот, на исходе второго часа дежурства, когда Денис, склонившись над терминалом, вяло пролистывал навигационные карты, из подпространственного прыжка внезапно выскочил серебристый корабль, сопоставимый по размеру с большим боевым линкором. Взвыла аварийная сирена, оповещающая о присутствии в опасной близости другого корабля, Денис от неожиданности чуть не свалился со своего кресла.

Тяжелый линкор вышел на полностью разогнанных двигателях подле мертвой планеты, охваченной астероидным поясом, не потрудившись уменьшить скорость, сразу же пошел на сближение. Для экипажа этого корабля подобный маневр мог стоить очень дорого — столкновение с обломками из-за недостаточной энергии на маневрирование. Но корабль преспокойно обошел планету и замер в семидесяти километрах от Ворона. Уже через три минуты было принято первое сообщение:

Корабль неизвестной расы. Ответьте. Желаем вступить в контакт. Назовите себя. Ответьте.

С момента получения сообщения отсчет времени шел по секундам. Земля в этой части галактики действительно была неизвестной расой, летающей на сверхновом, великолепно оснащенном даже по межгалактическим меркам корабле. О Земле слышали, но многие никогда не видели землян в лицо. Человечество в своем прогрессе ушло недалеко, земные космические корабли так и не вышли за пределы галактики. Только Ворон нес на своем борту технологию подпространственного прыжка, только на нем можно было не состарившись, слетать на другой конец Вселенной и вернуться обратно.

Ворон курсировал от планеты к планете, помогая землянам познавать космос; люди усердно вели переговоры, налаживали торговлю, составляли собственные торговые и политические карты, взвешивали все, что могло быть выгодно Земле. Они копили знания о том огромном мире, который еще восемь лет назад не только был полностью недосягаем, но и закрыт от умов в дымке нереальности, оставаясь в сфере научной фантастики.

За восемь лет полетов на Вороне люди узнали многое. Удалось им понять и то, что ни одна раса инопланетян была не рада видеть их в рядах космических путешественников. Землян никто не гнал, но все косились на них как на чумных чужаков, потенциально опасных и совершенно непонятных. Им вежливо улыбались, но старались держаться как можно дальше.

Все были рады видеть Ворона, но стоило им узнать, что на борту земляне…

— Надо улетать, — твердо сказал Доров, вглядываясь в тусклые экраны. — Не хочу я с ними знакомиться. Ворон, разгон до скорости входа.

Но корабль промолчал. Капитан долго вслушивался в свои мысли, потом тяжело вздохнул.

— У наших новых гостей есть дальнобойные орудия…

Вот потому Антон и хотел отправиться на корабль сам. Может, его мучили какие-то опасения, раз он так рвался… Теперь пустое.

Глупец, — думал Родеррик, косясь на узкий экран челнока, где медленно разворачивался все шире и шире серебристый борт неизвестного контактера, — а что будет, если с тобой случится что-то при этой встрече? Если ты погибнешь по неосторожности или случайности? Что же будет с остальными? Скорее всего, Ворон никогда не послушается никого кроме тебя… впрочем, корабль не сделает ничего себе во вред.

Да, лучшие умы Земли немало поломали голову над тем, что же на самом деле нужно этому загадочному кораблю от землян! Все тщетно, Ворон твердил одно и тоже: он прилетел на планету, чтобы найти свой экипаж и служить ему. Люди думали, что их обманывают, но что они могли поделать? Перед открывшимися для человечества воротами в будущее отступать было нельзя. Риск — правое дело, когда может измениться весь мир…

Родеррик вздохнул, переключил управление челноком с автопилота на ручное — начиналась стыковка.

Неожиданно для самого Родеррика, его руки задрожали.

— Старость, — проворчал он, недовольный собой, — проклятая старость! Как я устал быть старым, а ведь все только начинается! Года не пойдут назад, и будет только хуже. Нет, я бы еще полетал с удовольствием…

Тут он задумался. А полетал бы? Если бы был молод?

Нет, — был он вынужден признаться сам себе. — Отчего-то он сильно устал. Ему хотелось покоя и уверенности, хотелось вернуться к привычному быту, потоптать землю, снова поучить непоседливых студентов, вечно выискивающих в его словах вымысел и подвох. Он вспомнил, каково это: наблюдать с легкой насмешкой за дремлющими лопухами-студентами, которым твои знания и умения ни к чему. Всему свое время, да, всему свое.