Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

— От лица, видимо, Объединенного Комитета Управления Безопасностью Земли (теперь вот и такой есть) я предлагаю вам контракт. Добровольцу предстоит взойти на инопланетный корабль и стать членом его экипажа, послужить Земле и неплохо заработать. В случае вашей гибели, родственники получат большие деньги. Куда-то я далеко забежал, — прервал сам себя профессор. — Но в целом как-то так.

— Я должен подписать контракт? — спросил я тихо.

— Так вы согласны? — встревожено уточнил профессор. Только сейчас я понял, как он нервничает.

— Нет, сэр, пока я просто задаю вопросы, на которые мне необходимы ответы.

— Я же уже рассказал вам о риске, — начал недовольно Стерт, но я не дал ему договорить.

— Профессор, понимаете, в чем дело? Я не могу ответить сразу. Я согласен признать: вы рассказали мне все, что могли, но ведь корабль убил двенадцать человек!

— Семнадцать, — спокойно поправил меня Родеррик.

Я бросил на него короткий взгляд, пораженный спокойствием обычного профессора социологии, предположительно хорошего семьянина и добропорядочного гражданина Англии. Я впервые пригляделся к Стерту внимательно, обнаружил на безымянном пальце едва заметный след от кольца.

— Вы женаты, профессор? — внезапно осмелился я.

— Был, дважды. Моя вторая жена скончалась четыре года назад, сердце…

— Простите. Но у меня есть еще вопросы. На борт звездолета еще поднимались люди после вас, так?

— Да, — нехотя кивнул профессор. — После меня было еще двое смельчаков. Они мертвы.

— Их нашли и привели вы?

— Нет, — резко ответил Родеррик. — Они пришли сами, в это время меня вообще не было на базе, я был здесь, в Лондоне, выдавал вам задание на курсовую. В противном случае я бы запретил этим глупцам лезть на борт, они не подходили! Там вообще не было никого подходящего!

— Как они умерли? Все они?

Родеррик отвернулся, прикрыл глаза, вслушиваясь в шум машин за пределами ресторанчика.

— Быстро, Антон, одно мгновение и они были мертвы, а тела их поглощал корабль. Кажется, он использовал их как биологическое топливо.

Я был не в силах нарушить молчание, Стерт допил второй бокал пива и сказал:

— Я не отвечу более ни на один ваш вопрос, Доров, потому что это будет опасно и для меня и для вас. Теперь отвечать придется вам.

— Последний вопрос, — хрипло попросил я. — Вам было страшно, когда вы заходили в него?

— Очень, — почти шепотом отозвался Родеррик.

Около минуты я смотрел туда же, куда и профессор — за окно; смотрел на людей и машины, асфальт и дома. Надоело ли мне жить? Нет! Я надеялся, что войду и выйду, как Родеррик Стерт. Может быть, корабль не убивает социологов? Но ведь я в тайне хотел быть психологом!

— Ваш ответ, Антон? — не глядя на меня, спросил Родеррик.

— Я согласен, — одним глотком допив пиво, ответил я.

Я чувствовал себя очень неуверенно, и не имело значения, что рядом со мной стоял как обычно спокойный, слегка ироничный профессор Стерт. Его поддержки было недостаточно. Американские военные — народ неразговорчивый и угрюмый — смотрели на меня неприветливо, все время норовили задеть. Меня предупредили, что я не узнаю, где находится корабль: повышенный уровень секретности, военная тайна и прочие бла-бла-бла… Скорее всего, они боялись, что, увидев корабль, я откажусь в него входить. Тогда со мной что-то надо будет делать.

Может, кто-то другой и отказался бы сделать последний шаг, но я уже слишком хорошо был знаком с жизнью, чтобы пасовать перед ее выкрутасами. Мои родители погибли в чудовищной автокатастрофе три года назад, когда упавшая набок фура, перевозившая спирт, придавила несколько машин. От какой-то искры произошел взрыв, идущие следом машины стали врезаться в это огненное месиво. Всего в той аварии погибло одиннадцать человек, среди которых была целая семья с двумя детьми.

Какое горе мне пришлось пережить, какую тяжесть взвалить на плечи! Боль до сих пор не улеглась, внезапная свобода стала невыносимой. Но нужно было устраиваться, чтобы выжить. За полгода я смог добиться от деканата перенаправления на обучение в Лондон и полного обеспечение моей жизни там. Мне грозило стать человеком, может и не очень богатым, но имеющим знания и работу. И вот я принимаю решение променять все эти перспективы разом на смертельно опасное дело, а уж если я принимаю решение, то никогда не отступаю назад. Это моя привычка. И, кроме того, я же русский человек! Как я могу отступиться, вдруг будет шанс прославиться?!

Вам смешно? Ну, смейтесь, смейтесь…