Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

Это же каким надо быть слабоумным, чтобы потащить с собой радиоактивный кусок? — подумал еще, но потом сообразил, что речь идет о попытке вывезти с Мэй разработки по порталам. Не иначе.

Потом все повторилось с точностью до наоборот. Мы провалились в сон, а когда прозевались, обнаружили, что челнок плывет в пустоте, а на обзорных экранах уже виден Шквал.

— А хорошо смотрится кораблик, — с уважением сказал Тверской.

— Яр, управление на твоем пульте, — подсказал я.

— Как? — испугался полковник.

— Так. Разбирайся, красавчик, я покурю.

— Ты нас угробить решил? — Яр совершенно растерялся.

— Чтобы угробить челнок, надо врезать его в Шквал, так что постарайся этого не делать, — я хохотнул. — Ну же, Тверской, соберись. Теорию ты уже знаешь. Маршевые двигатели задают продольное движение. Мощности их — по правую руку на тачпанели, кладешь ладонь, ведешь вверх. Чтобы за красную линию не зашкаливали.

Маневровые — сфера под левой рукой. Реверсивные — отрицательная область маршевой установки.

Ты визуально видишь цель, ориентируйся на нее. С системами навигации побыстрому разобраться не выйдет, корректировать расстояния буду я, а ты рули себе.

Признаться, я ожидал худшего, но Тверской собрался и после того, как корабль дважды крутанулся вокруг своей оси, он все же выровнял его. Немного прибавил мощности на двигатели, убрав вращение, и двинул челнок к кораблю. На самом деле в задачке «ввести челнок в грузовой отсек» не было ничего сложного. Как в компьютерной игре на самом деле, только реально он подвергал наши жизни опасности и, в случае ошибки, это могло кончиться очень печально. Зачем же я доверил ему управление челноком, хотя кораблик мог и на автопилоте добраться до Шквала и, ведомый системами линкора, спокойно пришвартоваться?

Может, потому, что мне вдруг стало скучно? Или потому, что я был уверен: успею перехватить управление и спасти нас. В любом случае на самом деле мы ни чем не рисковали, хотя, готов поклясться, Тверской считал совсем по-другому и, как малолетний пацан, цеплялся за консоли управления, испытывая жуткую смесь страха и детского восторга от управления настоящим космическим кораблем.

— Мощность левого тягового на три, — посоветовал я, давая запрос на Шквал на открытие грузового люка. У нас был свободен целый отсек, туда бы влез с пяток таких легких челноков, так что я особенно не волновался. А заодно почти незаметно для Яра, скомпенсировал перебор выданной на двигатель мощности, иначе мы бы вошли в стенку отсека под углом в семь градусов, что сулило ободранные бока и погнутые внутренние переборки.

Но с моей помощью Яр успешно провел челнок внутрь. Я выпустил опоры и дал команду на посадку. Откинулся в кресле, ожидая, когда в грузовом отсеке нагнетется атмосфера.

— Ух ты! — восхищенно выдал Яр. — Вот это да!

Кошка из-под моих ног одобрительно взрыкнула.

Док все сделал правильно, организовав карантинную зону и развернув лабораторию. Мало ли, какой дряни мы понахватали на Мэй. Уж я точно чем-то переболел. Отсек был опечатан, и несколько часов Змей просматривал результаты и делал анализы. Досталось и кошке, но та стерпела все довольно стойко. Судя по всему, он был неприятно удивлен состоянием нашего здоровья, так что быстро не получилось. Он обозвал терзавшую меня все это время заразу каким-то замысловатым набором букв и цифр, заклеил то, что еще не поджило на спине, и накачал меня какими-то лекарствами. Спустя три часа, мы были признаны не заразными, и отпущены «под подписку о не выезде». Все же что-то доку определенно не нравилось. Он обещал закончить исследования, и сообщить.

Специально для личного пользования экипажа, по-прежнему с пометной «совершенно секретно», на борт поступила краткая подборка наиболее запоминающихся моментов наших приключений.

Честно говоря, постоянная рвота и натягивание на голову рюкзака, в попытке защититься от насекомых, популярности моему имиджу не прибавила. Самому было неприятно, как и Яру, который, отсмотрев несколько десятков минут, смачно сплюнул на ковер и выматерился. Зато наш экипаж искренне посмеивался над нами.

Кошку я прописал у себя в каюте, потому что побаивался реакции людей и завалился на кровать. Сутки проспал, как убитый, потом накормил зверюгу галетами и сам отправился на кубрик, потому что есть хотелось чертовски. От мысли о сухпаях, меня начинало мутить.

Сенди, завидев меня, засуетился и вскоре выдал настоящую отбивную средней прожарки и вареную картошку, от запаха которых я чуть не отключился. Стараясь не торопиться, по-человечески поел.

— Сенди, Тверской уже появлялся? — уточнил я.

— Капитан не в курсе? Полковник застрял у врача, в его крови нашлась какая-то болезнь, разрушающая лейкоциты. Похоже, вместе с укусом ящера в его кровь попали какие-то бактерии…

— И как он, жить будет?

— Будет, Тверской — настоящий мужик, — с уважением сказал Сенди.

— Что, волновался за него? — уточнил я, но кок меня неожиданно удивил:

— Ни в коем случае, ведь с ним же были вы. Вот жалость какая, я так надеялся, что Ярослав Сергеевич поучит меня обращаться с оружием, как вы велели.