Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

— Если бы я это практиковал, — сдержано отозвался я, — то избежал бы многих ошибок. И уж тем более не оказался у тебя на крючке. И жизнь свою не потерял бы…

— Да ничего ты не терял, Доров, прекрати заниматься мазохизмом! Думай о том, что происходит сейчас, и получай от этого удовольствие. Ты — авантюрист по натуре, и выполняешь важную часть своей жизни.

— Какую же? — искренне удивился я.

— Месть, — не моргнув, отозвался Тверской. — Ты же должен выиграть эту гонку и получить свое авторское право…

Я кисло скривился, понимая, что Яр имеет доступ к моей почте и знает, почему я изменил свое решение. Глянув на полковника, я тихо прошипел:

— Не смей ее лапать, понял?

— Гы, — сказал Яр, но дальнейшие комментарии опустил, потому что вошла Натали с банкой какого-то тоника.

— Спасибо, подруга, — приветливо сказал Тверской и, поднявшись, поцеловал ее в щечку.

Космопорт Ротоса-2 был намного более убогим чем все то, что мне доводилось когда-либо видеть. Возможно, номера планет соответствовали времени их колонизации, только сразу было ясно: все технологические линии, системы безопасности и контроля значительно устарели. Даже покрытие пола протерлось, цветное напыление осталось лишь в углах. У терминалов контроля пол был вытерт до девственного серого цвета.

Я покинул яхту значительно позднее, чем семейка Вантеров. Такие вот документы сделал им титрин. Сам я — Дарик Смей — был из какой-то захудалой клоаки Морби, о которой я слышал лишь то, что планетарная платформа, похожая на медленно плывущую в космосе гигантскую базу снабжения, представляет из себя центр воровства и торговли, чаще всего нелегальной. И правильно, именно оттуда народ бежал, как из гиены огненной, пытаясь пристроиться хоть куда-нибудь. У родившихся там детей будущего не было.

Зарегистрировавшись, я озвучил целью визита закупку дюзевой створки для яхты и был выпущен из пропускной зоны. Конусы куполов высоко вдавались в желтоватое небо, ни единого здания выше них не было. Торговые и выставочные павильоны должны быть хорошо видны. Узкие, замусоренные улочки, покрытые ржавчиной медленно ползающие и явно не справляющиеся с уборкой роботы. Десятки пузатых электрокаров-такси, стоящих в пробке прямо у выезда их космопорта. Запрещенный на территории отрыв от поверхности, здорово усложнял проезд. Прямо за воротами порта виднелись изогнутые дуги трасс, разбегающихся подобно паутине на разные высоты. В брюхах каров были специальные пазы, которые защелкивались на электрорельсах, давая возможность машинкам одна за другой двигаться по стандартным маршрутам, не расходуя электроэнергию. В нужном месте машинка срывалась с этой ветки и уходила в сторону, пользуясь собственными гравитационно-электрическими двигателями. Сделано это было вовсе не из-за борьбы за чистую экологию, а в силу бешеного количества транспорта. Торговля всегда привлекает много народу, заставляет базироваться плотнее, открывать представительства, склады и торговые точки.

— Эй, — я заглянул в кар к бледноватому водителю с узким лицом. — Нужна инфа в обход терминалов. Хочу друга разыскать, есть идеи?

Ничего противозаконного я не совершал. Ведь всегда есть выбор: запросить у службы информации о местонахождении персоны или расспросить людей. Сейчас мне выгодно оставаться незаметным, а, если учесть, что за связным наверняка ведется наблюдение, то и запрос на его имя могут отследить.

— Заплатишь — отвезу к одному деноиду, у него есть любой товар. Не засветит, гарантия. Что, приятель твой прячется?

— Ты задаешь неуместные вопросы, — я протянул ему плоскую пластиковую карту. Именно такие деньги — кредиты — ходили на Ротосе-2 да и в большинстве уголков Вселенной. Карту эту дал мне Титрин. Надеюсь, за ней нет никаких хвостов.

Чиркнув по гнезду приемника, водитель вернул мне карту.

— Я с тебя по стандартному тарифу взял, цени, — усмехнулся он. — За информацию ни кредита.

— Это почему же? — я уселся на пассажирское сидение кара и водитель тут же бросил машину в узкую прореху в очереди. Кого-то притер, вульгарно оттолкнул, стукнув бортом о борт.

— Люблю прямых инопланетян, которые точно знают, чего хотят, — отозвался он.

— Если есть интерес заработать, можно поговорить, — предложил я.

— Много вопросов назрело, давно на Ротосе не бывал?

— Давненько, — согласился я. Кар стронулся с места, но, преодолев метр, вновь замер.

— Ну тогда спрашивай, — охотно согласился водитель. — Если спросишь что-то, что стоит денег, я предупрежу.

— Экий ты предусмотрительный, — я почесал затылок. — Сам то откуда?

— Да я торианец, здешний я, — водила обернулся и глянул на меня.

— Что-то не похож ты на торианца, — удивился я. — Они же некрупные вроде, волосы фиолетовые…

— А волосы и покрасить можно, — мне показалось, я задел его за живое. — Да ладно, мать у меня торианка, отце залетный. Вот такая сучка — мать моя. Знала, что смешение крови запрещено, а плюнула на все. Потаскуха. А я теперь такой, какой есть.

— А ее чего? — понимая, что лезу совсем уж не в свое дело, я все же задал этот вопрос. Не захочет, не ответит.