Вселенский неудачник

— Раньше вы щедро давали на чай, — сказал он.

— С трудом в это верится. Что еще?

— Вы приехали в гостиницу девятнадцатого июня. Я запомнил это, потому что в тот день как раз дежурил. У вас была с собой только сумка.

— А эти апартаменты? Я их снял?

— Вряд ли, потому что они были уже оплачены. Может, это сделала ваша дама?

— Какая дама?

— Я знаю только, что она заходила к вам два или три раза. В последний раз дама выскочила отсюда как ошпаренная, вся в слезах. — Паренек испуганно уставился на меня, проверяя, не сболтнул ли он лишнего.

Увидев, что я отнесся к его сообщению спокойно, он с облегчением вздохнул.

— А как звали эту даму? — поинтересовался я.

— Не знаю, при мне вы не обращались к ней по имени.

— Как хотя бы она выглядела? Высокая? Блондинка или брюнетка?

— Не очень высокая, скорее, среднего роста. Но очень изящная. А волосы… я не знаю, как такие называются… Не темные и не светлые.

— Русые? — уточнил я, вспоминая фотографию.

— Во-во, русые, и довольно длинные.

— Хм… А с коротковолосой пышной блондинкой ты меня, случайно, не видел?

Коридорный с восхищением уставился на меня:

— Ну вы даете! Сколько же их у вас? Нет, такой не помню. Но мой сменщик рассказывал, что в его дежурство вы приводили сюда большую компанию. Человек двадцать или тридцать. Может, она была среди гостей?

— Все может быть. Ладно, вернемся к той русоволосой. У меня с ней что-то было?

Юный питекантроп потупился, неумело изобразив смущение.

— Откуда мне знать? Вы что, и этого не помните? — спросил он, разинув рот.

— Друг мой, ты юн и глуп. Лекарства от аллергии — ужасная вещь. У тебя, кстати, нет аллергии?

— Нет, — затряс головой коридорный.

— Везет некоторым. Береги здоровье смолоду… А эта дама? Она надолго оставалась в номере?

— Один раз долго, всю ночь. Второй раз где-то с час, а в третий — выскочила совсем быстро.

Я кивнул:

— Ладно. С дамой, будем считать, выяснили. Еще чем-нибудь я здесь занимался, кроме того, что огорчал хорошеньких женщин?

Паренек с тревогой оглянулся на дверь.

— Похоже, в последние дни у вас были неприятности. Как-то вечером вы пришли совсем бледный, держась за плечо. А когда убрали ладонь, я увидел, что она у вас вся в крови. Вы дали мне денег, чтобы я сбегал и принес бинт, йод, обезболивающее и иголку с ниткой.

— Что? — недоверчиво воскликнул я. — Ты хочешь сказать, что я сам зашил себе рану на плече?

— Сами. Я при этом едва в обморок не грохнулся. Предлагал позвать вам врача, у нас ведь в гостинице есть свой лекарь, но вы велели мне держать язык за зубами. Зашили рану, натянули скафандр, спросили, есть ли в гостинице черный ход, и сразу ушли. Примерно через час явились какие-то двое мужчин и искали вас. Я сказал, что вы отправились любоваться луной (это вы мне так велели передать), и они сразу умчались.

Я нахмурился. Известие, что за мной кто-то гнался, нельзя было отнести к числу приятных.

— Что было дальше? Я ушел и появился только сегодня?

— Ага, — подтвердил коридорный.

— А я уходил с вещами или без?

— Без вещей. Вы все оставили здесь. Правда, — тут паренек понизил голос, — когда вы уходили, я заметил у вас бластер. Вы держали его в правой руке, а сверху набросили куртку.

— Как в боевике, — сказал я. — Вот еще что… После моего отъезда в номере убирали?

— Каждое утро. Но, разумеется, в шкафы и ящики не заглядывали. У нас с этим строго.

— Это все?

— Да.

— Уверен, что тебе нечего добавить? — проницательно спросил я, заметив на лице паренька какое-то сомнение.

Юный питекантроп почесал в затылке:

— Вообще-то вы правы, я не все рассказал… Вчера утром я зашел в ваш номер и случайно заметил, что ящик стола приоткрыт чуть больше, чем накануне. Да и тот стул возле шкафа… По правилам, он должен быть выдвинут на десять сантиметров, а он стоял криво у самой стены.

— Думаешь, кто-то ночью рылся в моих вещах? — спросил я строго.

Коридорный отодвинулся.

— Не знаю. Но, клянусь, не я, иначе зачем бы об этом рассказывать?

— А уборщица не могла сдвинуть стул?

— Вряд ли. У нас все делают роботы.

— Браво, друг мой! — похвалил я. — Больше ты ничего не хочешь мне сказать?

Питекантроп честно захлопал глазами.

— Больше ничего, но могу вам спеть. Говорят, я хорошо пою! — без тени смущения заявил он.

На деньги у меня в руке он смотрел теперь с такой уверенностью, словно они были уже у него в кармане.

— Петь не надо. Я тебе и так верю. Удачи, юное дарование! — Я сунул ему в руку двадцать рублей, повинуясь импульсу, прибавил к ним еще десять и выставил сияющего паренька из номера.

После этого я бросился к столу и стал выдвигать ящики. В них лежали электробритва, маленький фонарик, затычки для ушей, перочинный нож и другие мелочи, которые я обычно беру с собой в путешествие. Обнаружив на столике у кровати свою записную книжку, я пролистал ее и увидел, что последние несколько страниц вырваны. В шкафу, которым я занялся, покончив с ящиками, стоял новый кожаный чемодан. Заглянув в него, я не увидел ничего, кроме нескольких новых рубашек и флакона женских духов.