Всем бедам назло

Кем бы вы ни были, когда посмотрите на свои руки, вам, наверное, будет трудно представить, как они ломают доски или кирпичи. Еще труднее представить свои руки как смертельное оружие!

В тангсудо делается очень сильный акцент на укрепление рук, чтобы можно было ломать доски и кирпичи. Предполагается, что если силы вашего удара достаточно для того, чтобы сломать твердый объект, вы наверняка сможете нанести ущерб своему противнику. Поэтому, чтобы набить мозоли на костяшках, я повсюду носил с собой плоский камень и время от времени бил его руками.

На третьем месяце моих тренировок мистер Шин объявил, что мы проведем показательные выступления в деревне Осан. Все проходило хорошо, и мне удалось избежать травм, однако под конец выступления мистер Шин сложил стопкой восемь черепиц, посмотрел на нас и, указав на меня, сказал:

— Ты! Разбей это!

Мое сердце лихорадочно забилось: я никогда еще ничего не разбивал. Зная, что если откажусь, то мистер Шин «потеряет лицо» перед жителями деревни, я встал над черепицей, направив большие костяшки на середину стопки, как учил нас мистер Шин и как делали более опытные ученики. Сделав глубокий вдох, я ударил, но из-за того, что во время удара я изменил положение запястья, вся сила удара пришлась не на большие костяшки, а на маленькие. Одновременно с ударом я услышал страшный хруст. Оказалось, что я не только разбил черепицы, но и сломал руку! Тем не менее мистер Шин был доволен. Таким было обучение по-корейски: ученики учатся методом проб и ошибок.

По мере того как я приобретал все лучшую физическую форму, росла и моя уверенность в себе. Ведь я впервые в жизни взялся за какое-то дело и не бросил его. Я тренировал не только свое тело, но и свой разум, и в результате самодисциплины и обучения у меня сформировалось гораздо лучшее представление о себе.

Когда я достиг определенных успехов в боевых искусствах, я стал по — другому себя вести, стоять более прямо, уверено ходить и говорить. Спустя несколько месяцев после начала тренировок моя уверенность в себе начала проявляться, и мои командиры избрали меня «Солдатом месяца».

Вскоре я обнаружил, что поскольку занимался тангсудо, то стал входить в весьма элитное братство, члены которого были исключительно преданны друг другу. Однажды ночью корейский военный полицейский, который служил переводчиком на нашей военной базе, шел домой по узкой улочке. Подобно большинству улочек в Корее, она была настолько узкой, что два человека могли разминуться только боком. Внезапно на него напали шестеро сликов — молодых корейских хулиганов-грабителей. У одного из нападавших был нож.

В отличие от фильмов о боевых искусствах (в том числе и моих собственных), знание каратэ или других боевых искусств не делает человека непобедимым. Военному полицейскому удалось избежать нападения хулигана с ножом, но в такой тесноте он не мог наносить удары ногами и маневрировать, а грабители атаковали его со всех сторон, причем все это происходило в темноте. В результате нападавшие сильно избили его и ограбили.

Этот полицейский был обладателем черного пояса по тангсудо. Когда слики узнали об этом, они так испугались возможной мести, что опубликовали извинения в местной газете. Однако это им не помогло. Нападение на обладателя черного пояса расценивается как вызов всей организации. Один из членов нашей группы выследил нескольких нападавших. Он убил одного и ранил еще двоих. Полиция арестовала его, и он был приговорен к трем годам тюрьмы, но уже спустя две не дели оказался на свободе. Мораль была ясна: заденешь одного члена нашей группы — будешь иметь дело со всеми.

После почти года ежедневных тренировок мистер Шин сказал мне, что я готов к экзамену на черный пояс. Теперь каждое мое движение во время тренировок оценивалось критически. Мистер Шин и другие обладатели черных поясов безжалостно заставляли меня снова и снова отрабатывать различные приемы, которые могли быть на экзамене и которые я уже повторял до изнеможения сотни раз. Каждый разученный мною прием оттачивался постоянными резкими и громко выкрикиваемыми замечаниями. Корейский метод обучения сосредоточивается на том, что ученик делает неправильно, а не на том, что у него получается хорошо.

К тому времени, когда я должен был предстать перед экзаменаторами в Сеуле, я находился в очень сильном физическом и психическом напряжении. Мой сержант разрешил мне взять в гараже джип для поездки в Сеул. Дело было в середине зимы, дороги обледенели, и на преодоление сорокамильной дороги ушло два часа. Печка в джипе почти не грела, и когда я прибыл в доджанг — зал для тренировок, где должен был проходить экзамен, — я почти окоченел от холода.