Всем смертям назло

В 23 часа 45 минут снова всплыли. Солнце наконец зашло, по темнота еще не наступила. Вскоре наблюдатель В. Толмачев обнаружил транспорт. Он шел в пяти милях от нас. Его охраняли несколько малых кораблей. В надводном положении атаковать было опасно, так как ночь все-таки была очень светлой и нас могли обнаружить. Погрузились и стали сближаться с целью в подводном положении. Раза два поднимали перископ, но в густых сумерках в него ничего не было видно.

В 00.30 опять всплыли. Немедленно поднимаюсь на ходовой мостик. Первое, что увидел в бинокль, — транспорт и три малых корабля. Дистанция до них примерно пятнадцать — двадцать кабельтовов (кабельтов — одна десятая мили, 185,2 метра).

Из люка выбрался командир дивизиона капитан 2 ранга Гольдберг — он шел с нами в этом плавании,— увидел транспорт и от радости даже ахнул.

— Иван, смотри, они сами идут под торпедный залп!

Вот она, первая настоящая встреча с ненавистным врагом, когда мы должны не обороняться, а атаковать! Прав командир дивизиона: противник находился почти на залповом пеленге и на выгодной для нас дистанции.

В лодке стоят на боевых постах люди, готовые выполнить любой приказ. С такими всякое дело по плечу. Увеличиваю скорость, чтобы подойти ближе к цели. Настало время проверить все расчеты и выпустить торпеды. И быть готовыми ко всему. Если потопим транспорт, сторожевые корабли весь свой удар обрушат на нас. Но на войне все победы достигаются с боем. Нашу лодку, идущую в надводном положении, противник может обнаружить в любое время. Напряженно слежу за целью. Нервы — как струны, каждый мускул — стальной комок.

Выпускаем торпеды...

Темноту озарило пламя. Водяные горы взметнулись ввысь. Транспорт затонул. Водоизмещение его было около семи тысяч тонн. Боевой счет открыт!

Корабли охранения обнаружили лодку и повернули на нее. Надо немедленно уходить на глубину.

— Срочное погружение!

«Старушка» не подвела и тут — мгновенно исчезла под водой.

И началось... Вражеские сторожевики приближаются к месту погружения лодки, описывают циркуляцию. Бешено стрекочут их винты. А вот послышалось бульканье. Это сброшены глубинные бомбы. Удар! Звенит в ушах. Снова удар. Снова... Враг сбрасывает глубинки сериями. Взрывы сливаются в сплошной гул.

А мы ликуем. То, что нам посчастливилось потопить неприятельский транспорт еще до прихода на позицию, окрыляет нас.

Зарядить аккумуляторную батарею и провентилировать отсеки мы в ту ночь так и не смогли. На поверхности моря рыскали вражеские корабли. Нам оставалось притаиться на глубине и ждать, когда они уйдут. Уклоняться от их атак не было никакой возможности из-за низкой плотности батареи.

Так мы пролежали на грунте много часов. Пошли уже вторые сутки нашего пребывания под водой. Воздух в отсеках стал тяжелым, дышалось трудно. Но люди держались стойко.

Вражеские катера и тральщики все ищут нас. На море штиль, это облегчает им поиск. Один из тральщиков тащит за собой по дну электрический кабель. С его помощью и нащупали нас. Катера начали забрасывать лодку бомбами. Взрывы все ближе. Глубина здесь небольшая. Того и гляди накроют. Решаю, несмотря на скудный запас энергии, попытаться уйти от преследования. Отрываемся от грунта, начинаем маневрировать.

Тихо в отсеках. Только акустик И. Мироненко все время докладывает мне об эволюциях вражеских кораблей.

Бомбежка продолжается. Мы то стопорим ход, то петляем. Катера теряют лодку, потом снова нападают на ее след. Бомбы рвутся все ближе.

Как спасти корабль? Выход я вижу один: прорываться через найссар — порккала-уддское минное заграждение. Мало энергии у нас, может не хватить... Как-нибудь дотянем! Поворачиваю лодку на минное поле. Я не ошибся. Вражеские катера и тральщики, боясь подорваться на собственных минах, не рискнули идти за нами и прекратили преследование.

И опять медленно продвигаемся вперед в водах, густо усеянных вражескими минами. Снова слышим скрежет минрепов о корпус лодки. Снова стопорим то левый, то правый электродвигатель... И так длится час, второй, третий...

Наконец плотное минное поле осталось позади. В последний момент чуть не наделала неприятностей антенная мина — взорвалась близко. От сотрясения нарушилась укупорка баков аккумуляторной батареи.

И еще появилась у нас забота. Сначала подозрительный шум услышали торпедисты в первом отсеке, затем акустик Мироненко доложил, что за кормой что-то булькает. Что же это там тащится за нами? Может, сигнальная сеть? На всякий случай погружаемся глубже, чтобы ее поплавки не были видны на поверхности.

Ночью всплыли. Моросил дождь, волна расходилась до шести баллов, видимость слабая, — в общем, подходящая для нас погода.