Всем смертям назло

– Благодарные и терпеливые ученики радуют сердце учителя несравненно больше, чем блистательные и непочтительные лентяи, – улыбнулся Гурьев, и дипломат улыбнулся в ответ, давая понять, что принял и оценил шутку. – И добиваются несравненно больших успехов. Я никогда не сержусь на тех, кто задаёт мне вопросы, мой друг. Я не гневаюсь на тех, кто спорит со мной, потому что в споре мы можем узнать о мыслях друг друга и найти решение, устраивающее все заинтересованные стороны. А вот те, кто делает глупости, даже не подумав о том, что он, возможно, не так уж и прав, не так уж безгрешен – да, такие люди вызывают у меня горькое сожаление и недоумение. Например, меня очень волнует то, как некоторые из доблестных воинов Ямато, которым Тэнно поручил заботу о заморских владениях и имуществе Империи, понимают идею совместного процветания. Им кажется, вероятно, что «совместное процветание» – это когда все вокруг прилагают усилия исключительно ради процветания Ямато, а о собственном процветании ни думать, ни заботиться не собираются. Более того, эти, безусловно, отважные и искренне стремящиеся наилучшим образом выполнить волю Тэнно офицеры жестоко обращаются с теми, кому их представления и мысли,– нужно сказать, довольно странные мысли – совершенно чужды. Это страшная ошибка, Сигэру-сама. Пока ещё её можно исправить, но в какой-то момент граница будет пройдена, и уже ничто не сможет помочь. Совместное процветание – великая цель, но, как это ни удивительно, коротким и прямым путём, путём силы, достичь её невозможно. Путь к процветанию тернист и извилист, он требует выдержки и терпения, умения отступать и следовать Середине. И такой путь оказывается в результате наиболее удобным и требует менее всего ресурсов, особенно ресурсов невозобновимых. Посмотрите хотя бы на наше предприятие, мой дорогой друг. Разве мы врывались во дворец короля, разве мы сжигали города его страны или убивали его подданных десятками тысяч? И дело вовсе не в том, что нас мало, или мы чего-то не можем. Дело в том, что мы не хотим. Процветание не может быть основано на горе, страданиях, крови и насилии. Я думаю и вы, мой дорогой друг, и Тэнно прекрасно понимаете это.

– Да, Гуро-сама. Конечно, мы это понимаем. Но что нам делать с теми, кто не понимает? Ведь это – вы сами говорили о них – доблестные и преданные солдаты Тэнно, истинные патриоты Ямато…

– Возможно, им просто необходимо подобрать занятие, более соответствующее их разумению, состоянию духа и представлениям о достойном служении Родине, Сигэру-сама. На самом деле, это самая трудная из стоящих перед нами задач – правильные люди в нужных местах. Я с удовольствием помогу вам в этом. Мы ведь уже начали, не правда ли? – Гурьев улыбнулся и поднял свою чашку сакэ. – За великую Империю Ямато, Сигэру-сама. За возвращение изгнанных и за процветание всех. Не может быть, чтобы у нас не получилось, мой друг. Вместе у нас всё всегда получается. Главное – никогда не останавливаться на половине Пути.

Лондон. Сентябрь 1934 г.

Это был один из нечастых теперь визитов в Лондон, когда «кадеты» отрабатывали действия на «городском театре военных действий», включая «несанкционированные проникновения в особо охраняемые помещения» и кое-какие другие, не менее увлекательные упражнения. Предыдущий визит был приурочен к проводам Эйприл домой, в Америку, и оказался весьма краткосрочным. Маленькие Расселы и сама Эйприл за время, проведённое в Мероув Парке, практически сделались частью семьи, так что расставание было очень искренним и бурным.

Зато теперь Гурьев и Рэйчел сидели на веранде «Ритца» и ели пирожные – то есть, пирожные ела Рэйчел, – да и не столько ела, сколько исследовала их содержимое, – а Гурьев выслушивал короткие сообщения подсаживавшихся время от времени хорошо одетых джентльменов. Вечером – «разбор полётов», и следовало тщательно к нему подготовиться. Погода стояла великолепная – последние дни «бабьего лета» словно дразнили лондонцев, которые жадно пользовались благосклонностью природы – улицы и парки просто ломились от желающих проветриться, так что «учения» проходили в обстановке, близкой к идеальной.

– Что происходит? – безмятежно поинтересовалась Рэйчел.

– Тренировка, – Гурьев сделал символический глоток сельтерской из бокала.

– Княжеская дружина собирается захватить власть в Англии?

– В этом нет ничего невозможного, – пожал он плечами. – Но – фер-то с ней ке? Зачем?

– Ты, несомненно, придумаешь.

– И тебя это не пугает.

– Всё, что делает Джейк – добро. Всё, что мешает Джейку – зло, – она посмотрела на Гурьева с лукавой улыбкой.

– Это какая-то новая христианская ересь?

– Это я постепенно превращаюсь в домашнего попугайчика.

Наблюдая за тем, с каким удовольствием Рэйчел оглядывается вокруг, Гурьев со вздохом констатировал:

– В клетке, разумеется, скучно. А тут тебе нравится.

– Мне всегда тут нравилось, – живо откликнулась она. – Ты же знаешь, правда? Я в самом деле соскучилась по Лондону. Ну, немножко…

– Хорошо, – он снова вздохнул. – Я куплю этот отель.