Всем смертям назло

Надо нам побыстрее освободиться от сети. Поручаю это сделать рулевому Ф. Н. Крутковскому, комсомольцу, смелому, находчивому матросу.

Задание опасное. Дело не в сложности самой работы, не в злой волне, которая разгуливает по верхней палубе, а в том, что в любую минуту могут появиться вражеские корабли или самолеты и тогда мы вынуждены будем срочно погрузиться, оставив товарища на поверхности моря.

Крутковский знал это, но без малейших колебаний отправился выполнять задание. Захватив необходимый инструмент, он спокойно спустился с мостика на палубу, будто его ждало самое обычное, будничное дело.

К счастью, никто не помешал работе. Крутковский быстро отцепил сеть. Лодка получила возможность без помех продолжать путь.

В эту ночь нам посчастливилось зарядить аккумуляторную батарею полностью. В два часа ушли под воду и проложили курс на остров Осмуссар. В спокойной обстановке пообедали, и я решил часочка полтора отдохнуть, так как по нашим расчетам до изменения курса оставалось часа три с половиной хода. Лёг на диван, а заснуть никак не могу. Какое-то предчувствие покоя не дает. Так и проворочался все полтора часа. Решил встать. Только надел сапоги, слышу сильный скрежет под килем, и лодка стала пос задирать, словно на гору карабкается. Пулей лечу в центральный пост. Командую: «Полный назад!» Поднимаю перископ (глубина уже позволяла), взглянул и обомлел. Форштевень лодки высунулся из воды у самого берега. А на острове — это был Осмуссар — все всполошились. Артиллерийская прислуга бежит к орудиям. Вот, думаю, попались, сами премся в лагерь военнопленных, который расположен на острове! Через несколько секунд лодка медленно начала ползти назад, погружаясь все глубже. Когда мы были уже на глубине двадцати метров, вражеские артиллеристы открыли огонь. Поздно!

Вот в какую историю чуть не попали. А все из-за того, что после капитального ремонта не имели возможности уточнить скорость хода корабля на различных режимах.

Через двое суток пришли на отведенную нам позицию. Несколько дней вели разведку района, уточняя данные о движении вражеских конвоев.

Наступили позиционные будни, жизнь втянулась в размеренные рамки вахт. В свободные минуты матросы читают книги из походной библиотеки, играют в шахматы. Шахматами увлекаются все, но самые упорные поединки завязываются между боцманом Рашковецким и старшиной радистов Алексеевым. Вокруг них всегда собираются болельщики, с жаром оценивающие каждый ход. Однажды очередная встреча совсем было закончилась поражением боцмана, чему все откровенно радовались, потому что осилить боцмана удавалось очень редко, но спас его от проигрыша доклад акустика Мироненко: «Шум винтов нескольких кораблей!» Партия была забыта, все разбежались по боевым постам. «Даже немцы подыгрывают нашему боцману!» — шутили матросы.

Поиски транспортов пока безрезультатны. 17 июля на рассвете направились к маяку Воппер, чтобы определиться. Вахтенный офицер поднял перископ. Доложил, что видит на горизонте что-то темное. Через несколько минут стал вырисовываться силуэт судна. Определяем: транспорт водоизмещением примерно в четыре тысячи тонн. Осторожно подходим к нему, изредка поднимая перископ. Нас уже охватил азарт боя, и вдруг убеждаемся, что транспорт сидит на мели без всяких признаков жизни. Зря только настроились на атаку.

Взяли курс на рейд Утэ. Нам говорили, что там часто формируются конвои, стоят на якорях суда. Калинин ужо потирает руки:

— Сейчас будем их выгонять из кустов.

Под кустами он подразумевает шхеры — узкие извилистые протоки между островами, где любят укрываться фашистские суда.

В полдень 19 июля мы были уже на фарватере, ведущем к Утэ. До острова так близко, что в перископ видно, как о берег разбиваются волны. На вершине холма среди зелени проглядывают стволы пушек. Рейд окружен небольшими островами. Маневр здесь для нас стеснен. И глубины все убывают. Эхолот показывает: под килем всего семь метров. И тут вахтенный офицер Калинин, повернув перископ, вдруг обнаружил по корме два транспорта и несколько кораблей охранения. Они идут прямо на нас. Оставаться на месте нельзя: здесь так мелко и узко, что нам не избежать тарана. Немедленно разворачиваемся на обратный курс, чтобы выйти на глубины, достаточные для маневра лодки. Как ни спешим, занять позицию для атаки не успеваем: транспорты проскочили залповый пеленг.

Жалко, но ничего не поделаешь. Разведываем район. На рейде действительно много груженых транспортов. Здесь пересекаются важнейшие коммуникации между портами Германии и Финляндии. Но на рейд нас не пускают малые глубины.

Курсируем неподалеку от шхер. Вечером 20 июля в перископ увидели караван, идущий на нас. Три транспорта и шесть сторожевиков. Очевидно, тот самый конвой, сообщение о котором накануне нам передал штаб флота. Транспорты везут из Германии в Финляндию вооружение и боеприпасы. Выбираю самое крупное судно, водоизмещением в десять — двенадцать тысяч тонн. Калинин и штурман быстро произвели необходимые расчеты.

Предлагаю Гольдбергу взглянуть в перископ. Он так и прильнул к окуляру.