Всем спокойной ночи

Он накинул мне на плечи мятое теплое одеяло, но я все равно дрожала. Я обнимала всех троих детей сразу, а Джейни стояла рядом, с красными пятнами на лице, белом, как снег на лужайке Сьюки.

— Мы в порядке, — сказала я.

В это время двое полицейских выкатили из дверей носилки. Они закрыли тело Сьюки простыней. Я прижала головки детей к себе, чтобы они этого не увидели.

— Вам необходимо поговорить с кем-нибудь, — произнес Стэн.

— Я поговорю с вами, — ответила я. — Вам ведь надо получить мои показания?

Зубы у меня начали стучать.

— Хотите, чтобы я позвонил вашему мужу?

Я закрыла глаза. «Никогда не сделаю ничего такого, что подвергло бы детей опасности», — решила я.

— Нет.

— Я позвоню ему, — тихо промолвила Джейни.

Я на секунду выпустила из рук Сэма и Джека, чтобы вынуть из кармана мобильный телефон и протянуть его Джейни. Софи сунула большой палец в рот. Мальчики выглядели ошеломленными.

— Эй, ребятки! — сказала я. — Знаю, что было страшно, но все уже хорошо. Мама в порядке. Тетя Джейни в порядке…

Я замолчала и сплюнула кровь, не подумав о том, что это не самое приятное зрелище.

— Нужно, чтобы доктор посмотрел на это, — сказал Стэн.

Я кивнула и позволила ему посадить всю нашу компанию — меня, Джейни, Софи, Сэма и Джека — в «Скорую помощь».

Три часа спустя я оказалась с четырьмя рассасывающимися швами на языке, рецептом на болеутоляющее средство и номерами телефонов трех разных детских врачей.

Детей увели в какой-то кабинет, там с ними беседовал социальный работник. Джейни позвонила Бену, потом умудрилась раздобыть валиум и номер телефона симпатичного врача-интерна.

Впятером мы сбились в кучу на моей кровати. Я сменила мокрую, запятнанную кровью футболку на больничный халат, как вдруг дверь с треском распахнулась. Я надеялась увидеть Бена, но вместо него в комнату влетела облаченная в меха знакомая фигура, волна крепких духов катилась перед ней.

— Бабушка! — воскликнула Софи.

— Бабушка! Бабушка! — закричали Сэм и Джек.

— Кейт!

Рейна поспешила к моей кровати, полы манто развевались, браслеты сверкали, и схватила меня в объятия. Я разрыдалась.

— Ой, мамочка.

— Тихо, — произнесла она, гладя мои волосы. — Все хорошо, все хорошо. Ты в порядке.

Я рыдала так сильно, что не могла перевести дух.

— Дети были в доме. У Сьюки был пистолет…

— Все закончилось.

— Бен убьет меня! — выпалила я. — Он просил меня не связываться с этим делом, а я не послушалась…

— Успокойся, — ворковала Рейна. — Ты в порядке. Ты в порядке.

Я прижалась щекой к меху ее манто и постаралась поверить, что так оно и есть.

Они с Джейни вынесли детей в коридор. От успокоительных таблеток очертания мира начали приятным образом размываться. Руки и ноги потяжелели, словно их набили теплым песком.

— Кейт!

Я медленно подняла голову с подушки. В дверях стоял мой муж.

— Прости, — хрипло пробормотала я.

Он прислонился к притолоке.

— Кейт!

Голос его отдавался эхом, будто он обращался ко мне с высокой горы.

— Ты тоже прости меня.

— Хот-доги! — воскликнула Джейни.

— Хот-доги! — отозвалась Софи, выбираясь из дивана и двигаясь в направлении овального дубового стола, за которым можно усадить десять человек.

Сэм и Джек, взявшись за руки, последовали за ней. Джейни помогла им забраться в креслица, а моя мама раздала тарелки с едой: хот-доги, печеная фасоль, натертая морковка, цукини и лимонад. Все принялись уплетать за обе щеки, и какое-то время слышались лишь шум волн накатывающегося прилива и порывы ветра, хлещущего по стенам.

Миновало три месяца с того дня, когда Сьюки покончила с собой. И мы с детьми обосновались в доме в Труро, том самом, что повернулся спиной ко всему миру.

— Безусловно! — сказал мне Брайан Дэвис тоном, которым говорят с тяжело больными или умственно неполноценными людьми. — Конечно, вы можете там пожить. Дом все равно пустой! Оставайтесь столько, сколько нужно!

Итак, на следующее утро после самоубийства Сьюки я выписалась из больницы, поцеловала мужа на прощание и загрузила детей, Джейни и маму в минивэн.

Мы закупили все необходимое: комбинезоны и свитера, пижамы и белье, зубные щетки и расчески. Рейна сидела в кафе торгового центра, перед ней стояла чашка с горячим чаем, в руке она держала телефон и смотрела на проходящих людей с таким видом, будто только что высадилась на нашей планете.

Когда мы проходили мимо нее, я слышала пару фраз на французском или итальянском. Наиболее выделялись слова emergencia и famille. Я купила ей ее любимый чай, регулятор влажности в помещении, пару туфель на низком каблуке (готова биться об заклад, что за долгие годы это была первая такая пара), и она пошла с детьми в «Тауэр рекорде».

— Им нравятся польки? — спросила она так громко и требовательно, что все посетители обернулись. — Кейт, это неприлично.

Перед тем как уехать из города, я высадила Джейни у дома Сьюки.

Полицейский подогнал ее «Порше» к обочине, запер машину и привез ключи в больницу. Автомобиль так и стоял перед пустым домом, одинокий и брошенный. Снег залепил стекла, а за антенну зацепился кусочек желтой полицейской ленты.

— Я могу приехать на следующие выходные. — Джейни обняла меня на прощание.