Всем стоять на Занзибаре

Это классический случай феномена мокера. Объект – худощавый молодой человек чуть выше среднего роста для своей этнической группы, кожа желтоватая, волосы черные, одет в консервативный костюм, испачканный кровью. Взгляд широко открытых, с черной радужкой глаз неподвижен, зрачки расширены, хотя с такого расстояния разрешение слишком мало, чтобы их непосредственно видеть. Рот открыт, слюна течет по подбородку. На левой щеке – немного пены. Дыхание напряженное, и выдох сопровождается хрипением: хаарг оу хаарг оу! Мышечный тонус максимально повышен, правый рукав разошелся по шву под давлением вздувшегося бицепса. Рука судорожно сжимает фанг, костяшки пальцев – ярко-белые на фоне желтоватой кожи. Ноги полусогнуты, стопы на ширине плеч, точно у борца сумо, приготовившегося встретить соперника. Видимая эрекция. Он в состоянии берсерка и не почувствует боли.

Тут перед ним стал вопрос – что, черт побери, мне делать? – и секунды снова начали тикать.

Просвистел фанг, и в лицо Дональду полетели брызги крови, такие стремительные, что он почувствовал, как они ужалили его, будто гонимые шквальным ветром капли дождя. Он отпрянул. Мужчина попытался встать, и мокер, едва не потеряв равновесие, остановил предназначенный Дональду удар и перенес клинок на лежащего. В результате острие чиркнуло по подергивающимся ягодицам.

Оружие.

Кто-то сказал это Дональду Хогану. Дональду Хогану Модели II, который научился почти тысяче разных способов обрывать человеческую жизнь.

Никогда не иди против вооруженного без оружия, если таковое поблизости есть. Если такового поблизости нет, окажись возле него!

Схватить и занести было нечего. Была массивная стена, мощенная плиткой дорожка, колонны, вкопанные, чтобы удерживать тяжелую крышу, и стерильный восточный садик, без единого деревца, с которого можно было бы сорвать подобный кнуту прут.

Мокер приготовился убить распростертого на земле мужчину. Фанг взвился по высокой («Потеря энергии», – щелкнуло в мозгу Дональда) дуге, чтобы обрушиться и разрубить тело, точно труп свиньи. Через стеклянную дверь клиники побелевшие лица, бледнее, чем полагается быть азиатским, смотрели как загипнотизированные. Люди за стеклом застыли от ужаса.

Дональд был один на пятидесятифутовом участке дорожки, и поблизости – никого. Только раненый на тротуаре, изувеченные и мертвые в садике камней и мокер.

Меч как раз достиг высшей точки замаховой дуги, когда, оттолкнувшись пятками, Дональд прыгнул. Он ударил мокера плечом – словно бы врезался в деревянную статую, так оцепенели в гипертонусе мышцы. Отводить рубящий удар, переносить клинок было слишком поздно, но безумец потерял равновесие, когда Дональд проскользнул у него за спиной: оттолкнулся от стены, чтобы смягчить столкновение, а затем отбросить тело подальше от клинка. Фанг ударил не в плоть, а в плитку, отскочил с металлическим визгом, повернулся в руке мокера, что лишило его сухого захвата, рукоять стала скользкой от крови. К тому же кромка чуть затупилась о тротуарную плитку. А еще – руку мокера основательно дернуло, и застывшие мускулы на мгновение перестали его слушаться.

Оружие…

В центре садика камней – пять булыжников, в которых проточная вода проела и вылизала загогулины и дыры. Дональд метнулся туда, вспоминая, где точно находится мокер, и пытаясь рассчитать так, чтобы, когда он доберется до горки, можно было бы бросить, не целясь. Ближайший камень в реальности оказался тяжелее, чем с виду, и это сбило его расчеты. Пролетев над плечом мокера, булыжник упал на плитки, а противник снова занес фанг и изготовился прыгнуть прямо на Дональда…

И его нога опустилась на округлый камень, который из-под него выскользнул.

Оружие…

В горке был только один камень, какой можно бросить: беловатый булыжник весом в семь или восемь фунтов с дыркой, чтобы за нее ухватиться. Дональд нацелился в пах мокеру, открытый раздвинутыми в падении ногами, – камень приземлился вместе с мокером, размозжив его мошонку о плитки.