Всеми правдами и неправдами

Седой, сколотивший команду год назад, подобрал водителей с опытом поездок в Зоне, отчаянных ребят с рисковым характером и холодной головой. Умевших одинаково быстро орудовать баранкой, гаечным ключом, ложкой, застежками бюстгальтера и автоматом. Десять вооруженных, ловких, обстрелянных парней – неплохо для дорог Зоны, где не трогают тех, кто возит боевикам их же заказы. А на всякий случай караван всегда сопровождали два-три джипа с охраной. В этот раз с ними шли два «мустанга» Милорада – хозяина Ушкура.

До Нудука дошли спокойно, хотя пару раз видели чужие машины и слышали звуки стрельбы. Но не придали этому значения – Зона как-никак. Скинули груз, получили деньги и пошли обратно. Тут их и прихватили.

Едва миновали Тисту, как попали в засаду. У оврага, где обычно останавливались на пять-десять минут перекурить и отлить, их обстреляли из гранатомета и пулемета. Они ответили и отогнали напавших, но потеряли джип и один «союр».

А при въезде на трассу влипли снова, и на этот раз основательно. Сгорел «ХарАЗ», а прицеп «союра» разнесло прямым попаданием двух гранат. Отбились с трудом, потеряв пять человек, и то только потому, что из Кахова пришла помощь. Виконт спешил на трассу по своим делам и случайно спас караван.

Главарь дорожников посоветовал удирать на всех парах. В Зоне началась война, и караван мог стать легкой добычей любого, кому нужны машины и рабы. Дважды повторять не пришлось, Седой повел уцелевшие грузовики на полной скорости на юг Зоны, моля всех богов провести поредевший караван домой. Последний час держали скорость под девяносто и не давали больше, потому что подбитая машина могла развалиться на ходу.

…Они остановились у обмелевшего болота, сплошь покрытого ярко-зеленой травой. Вокруг поле, до леса километра три, рядом овраг, а за ним болото. Незаметно не подойти.

Быстро вскипятили воду, открыли мясные консервы, нарезали овощи и хлеб. Ели в два захода – половина набивала желудки, половина стерегла, потом менялись.

Седой с помощником осмотрели подбитый грузовик, кое-как заклепали место протекания, долили тосола и решили не гнать больше семидесяти. А если прижмет, бросить машину – из-за старого хлама нет смысла рисковать жизнью.

Дорога приучает человека молчать. Сам с собой не наговоришь, а напарник и так знает, что ты скажешь. Голод общения утоляли на остановках либо дома. И сейчас у стола, чью роль выполняло старое одеяло, возник разговор. Тема одна – новая война.

– Через Желтые Пески и Ушкур не пройти. Столпотворение у моста и парома. Если, конечно, их не раздолбали.

– Проскочим. Так даже лучше, никто не налетит, побоятся…

– Э-эх-х! Откатались мы по Зоне! – Худощавый смуглый водитель с выпяченной нижней губой смешно дул на ложку и осторожно подносил ее ко рту. – Амба, приехали…

– Ладно, Горик, не гони. Не первый раз пацаны землю делят. Ты еще молодой, не помнишь, как лет двенадцать назад сцепились на востоке.

– А ты помнишь? Всего на пять лет старше. У тебя, Кнут, одна сказка: раньше да раньше…

Седой сидел рядом, молча опустошал банку, в разговор не лез. В голове копошились те же мысли, но он держал их при себе.

– Это Ролка мутит, – вставил степенный сорокалетний Велимир. Неторопливым жестом он вытер усы и добавил: – Все хочет новую нитку проложить. Не ему идет процент за проезд, вот и бесится.

– Ролка не один работает. Грав с ним, да все центральные группировки.

Кнут облизал ложку, бросил банку в целлофановый пакет и подхватил бутылку с водой.

– Война – она сука прожорливая. Горючка, патроны, оружие нужны. Кто все повезет? Опять мы. Никто своих парней на перевозки не поставит, и так их мало. Так что без работы не останемся.

Велимир отвалил в сторону, достал сигареты, потряс зажигалкой, проверяя, есть ли газ, прикурил.

– А ты, старшой, чего молчишь?

Седой пожал плечами, хмыкнул. Глаза скользнули по фигурам боевиков, сидящих метрах в сорока и стерегущих дорогу.

– Там видно будет, – ответил он наконец. – Сперва до Ламакеи надо добраться.

Он встал, потянулся, махнул руками, разгоняя усталость.

– Зови ребят, пусть поедят – и в путь.

…Минут через двадцать маленький караван двинул дальше. Седой спешил проскочить трассу и свернуть к Сухану. Что бы в Зоне ни творилось, Крот и Самас беспредела не допустят. А трасса под прицелом.

Джип боевиков пылил метрах в двухстах впереди – проверял дорогу. Грузовики шли следом. Скорость постепенно падала – поврежденный «союр» тянул все хуже.

Приближалась развилка. Седой обеспокоенно посматривал то в зеркало заднего вида, то на стену леса, что шла почти параллельно дороге всего в километре от них. Здесь могли стеречь.

«Мустанг» уже проскочил развилку, а первый грузовик только подъезжал к ней, когда из-за поворота из небольшого оврага наперерез вылетел «маног» с пулеметом на турели. Ствол смотрел на кабину.

Седой машинально ударил по тормозам и замер, чувствуя удар холода, пронзивший его с ног до головы.

– А-а, мать!.. – Напарник – молодой поджарый Алги – дернул ручку дверцы, готовясь спрыгнуть на землю.

Висящая справа радиостанция ожила нервным криком:

– Засада!!!