Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен

Богомол верит бредням других людей, философ – лишь своим собственным.

Будь дураки способны понять, какие страдания мы из-за них претерпеваем, даже они бы прониклись к нам жалостью.

Бывают времена, когда правительство теряет доверие народа, но я не знаю времени, когда оно могло бы доверять ему.

Бывают добродетели, которые может позволить себе лишь тот, кто богат.

В государстве следует четко различать арифметическое большинство и большинство политическое.

В любом государстве правительство есть средство, всеобщее благоденствие – цель. Однако при демократии средство и цель объединены в руках народа, а последний интересуется только средством – не целью.

В нашем мире истинный философ лишь тот, кто прощает обществу свою обделенность жизненными благами с не меньшим спокойствием, чем какой-нибудь богатый банкир прощает природе свою обделенность разумом.

В области нравственности не следует выказывать свою добродетель по малозначительным поводам: девственностью не хвастаются.

Величие человека подобно его славе: оно живет и дышит на устах других людей.

Верующая женщина верит святошам, неверующая – философам, и та и другая равно легковерны.

Возмущение непреоборимым злом и покорность злу, с которым можно совладать, свидетельствуют о малодушии. Что можно сказать о человеке, который негодует на дурную погоду и покорно сносит оскорбление?

Война – суд над нациями: победа и поражение – его приговор.

Вольтер учил: «Чем люди просвещеннее, тем они свободней». Его преемники сказали народу: «Чем ты свободнее, тем просвещенней». В этом и таилась погибель.

Всего ужаснее в этом мире тот пыл, с которым мы добиваемся не только собственного счастья, но и чужого несчастья.

Где армия зависит от народа, там рано или поздно окажется, что правительство зависит от армии.

Гений в политике состоит не в том, чтобы создавать, а чтобы сохранять.

Герцог может сделать свою жену герцогиней, а вот умный человек не сделает ее умной женщиной.

Глупость, сопровождаемая музыкой, танцами, обставленная блестящими декорациями, все же глупость, но ничего большего.

Глупцам следовало бы относиться к умным людям с недоверием, равным тому презрению, с каким последние относятся к ним.

Да, все на свете обречено стать жертвой забвения, этого немого и безжалостного тирана, который ни на шаг не отступает от славы и у нее на глазах пожирает ее избранников и любимцев.

Деспотии гибнут из-за недостатка деспотизма, как хитрецы – из-за недостатка хитрости.

Детство – когда всё удивительно и ничто не вызывает удивления.

Для богатого невежды досуг не знает отдыха, а отдых лишен удовольствия.

Если правительство настолько глупо, что доводит дело до восстания, и настолько слабо, что не способно его подавить, восстание столь же оправданно, как болезнь, тоже представляющая собой последний резерв, данный нам природой.

Есть люди чрезвычайно несчастные, если они не могут отделаться от трех величайших благ: от своего времени, от своих мыслей, от своих денег.

Жажда приобрести сильнее, нежели жажда сохранить.

Живость – суть ума; его эмблема – стрела и молния.

Живот – это почва, в которой зреют мысли.

Жизнь человека проходит в разбирании своего прошлого, в жалобах на настоящее, в страхе за будущее.

Зависть, которая говорит и кричит, обычно бездейственна; бояться надо той зависти, которая безмолвствует.

Закон есть право собственности, опирающееся на власть; где нет власти, там умирает и закон.

Закон – это союз просвещенности и силы: вторую в подобный союз привносит народ, первую – правительство.

Законы природы достойны восхищения, но действие их стоит жизни многим насекомым, равно как действия правительства – многим людям.

Зрелище нелепостей порождает хороший вкус.

Идеи – это капиталы, которые приносят проценты лишь в руках таланта.

Из двадцати человек, которые говорят о нас, девятнадцать говорят плохое; двадцатый говорит хорошее, но делает это плохо.

Иным людям богатство только и приносит, что страх потерять его.

Иных несчастий, как и пороков, мы тем меньше стыдимся, чем они распространеннее.

Искусство должно задаваться целью, которая непрерывно отдалялась бы, сохраняя бесконечно большую дистанцию меж творением и тем, что служит ему образцом.

Как в наших глазах отпечатываются не сами предметы, а только их образы, так в наших душах отпечатываются не дела и события, а лишь мнения о них.

Как жить в обществе, если ты окружен там недоброжелателями, говорящими о тебе дурные вещи, в которых они не уверены, и друзьями, из осторожности не говорящими о тебе то хорошее, что им известно?

Как правило, мы гораздо реже проявляем терпимость к тем, кого знаем, нежели сострадание к тем, с кем незнакомы.

Как это печально – мечтать о самом насущном: не имея его, человек всегда несчастлив, но имея – далеко не всегда счастлив.

Какие основания были у него покончить с собой? А ведь для того, чтобы жить, нужны более веские основания, чем для того, чтобы умереть.

Когда по дороге дружбы редко ходят, она зарастает тернием.

Когда у человека появляется некая жизненная цель, время не замедляет свой бег, а убыстряет.