Всемирная история без цензуры. В циничных фактах и щекотливых мифах

Его коллега Робер де Виган, популярный в тридцатые годы актер, тоже был обвинен в коллаборационизме, причем вполне заслуженно: он вступил в профашистскую Французскую популистскую партию, пропагандировал антисемитизм и призывал к сотрудничеству с оккупационными властями. Совсем нехороший оттенок его словам и поведению придавало то, что в 1935 году он сыграл свою самую значительную роль — роль Христа в фильме «Голгофа», и многие помнили его именно в этом образе. В конце войны он пытался бежать из Франции вместе со своим другом скандально знаменитым писателем Луи-Фердинандом Селином, имевшим на него большое влияние, на юг Германии, куда переехало правительство Виши. Оба были арестованы: Селин в Дании, Виган — при попытке пересечения швейцарской границы.

Селин:

«Человек человечен настолько, насколько курица способна к полету. Когда она получает поджопник, когда автомобиль ее подкидывает в воздух, она взлетает до самой крыши, но тут же падает обратно в грязь, клевать навоз… Это ее природа, ее призвание. У нас, в обществе, все точно так же. Самой последней мразью мы перестаем быть лишь под ударом катастрофы. Когда все более или менее улаживается, наше естество возвращается галопом».

Луи-Фердинанду Селину нравилось шокировать общество человеконенавистническими романами. В 1936 году, побывав в Советской России и преисполнившись отвращения к этой стране, издал памфлет Mea culpa — Моя вина, в котором безжалостно разоблачал порочность коммунистической идеологии.

Селин:

«Материалистический Коммунизм — это прежде всего материя, а когда речь о материи, никогда не побеждает лучший, всегда самый циничный, самый коварный, самый хамский. Вы только посмотрите на этот СССР, как быстро там очухались деньги! Как они мгновенно восстановили свою тиранию! к тому же возведенную в куб! Ему только нужно польстить, и Попю все примет! все проглотит! Там он, человек толпы, стал омерзительным от самомнения, от самодовольства, причем все большего по мере того, как его все глубже опускали в жижу, все надежней ограждали от мира! Вот в чем ужасающий феномен. Чем больше он делает себя несчастным, тем больше и впадает в спесь! С конца религиозных верований правители превозносят все его изъяны, весь его садизм и держат его в своей власти только благодаря его порокам: тщеславию, властолюбию, стремлению к войне, одним словом — к Смерти. Необыкновенной ценности трюк! Они его переняли в десятикратном размере! Они гробят Человека нищетой, а к тому же самолюбием! Тщеславие на первом плане! Самомнение убивает, как все остальное! Лучше, чем остальное!»

Был ли Селин фашистом — вопрос дискуссионный. Сам он никогда не признавал себя им, утверждая, что он никогда не удостаивался от оккупационного режима никаких наград и никогда не посещал нацистскую Германию. «С приходом немцев я полностью перестал заниматься еврейской темой, тем более что прежде стремился вовсе не к войне, а к миру. Не помню, чтобы с 1937 года я написал хоть одну строчку антисемитского содержания», — заявлял Селин. В написанной уже в тюрьме «Защитительной записке» он напоминал, что с приходом Гитлера к власти все его романы были запрещены в Германии, и этот запрет соблюдался очень строго.

Селин: