Всемирная история разведывательных служб. Том 2: Со времен холодной войны до наших дней

Полковник Р. Э. Рудизилл из КИК/Г-2 дает оценку деятельности Кодама: «В итоге Кодама представляется опасным вдвойне. Проявляя фанатизм, он долгое время участвовал в деятельности ультранационалистов — включая насильственную — и его умение увлекать за собой молодежь делает его человеком, который, если его выпустить на свободу, будет представлять определенно серьезную опасность для общества» (рапорт от 24 мая 1947 года).

И тем не менее, в следующем году Кодаму освобождают. Это делается по желанию вездесущего Уиллоуфби, который знает, что можно извлечь пользу из человека, который должен быть посредником между бывшими националистами, туманной вселенной японской разведки, и «парящим миром» кварталов удовольствий, которыми заправляют могущественные банды «Якудза». Гангстеры, как и их корсиканские «коллеги» в Марселе той поры, в рамках американских специальных операций готовы на все, лишь бы затем получить вознаграждение.

Так, человек осведомленный в этом деле, лейтенант Фрэнк О’Нилл, предсказывает: «Через десять лет Кодама станет в Японии крупным лидером!»

Ничего нельзя было предсказать точнее! Начиная с 1955 года, когда слились воедино Либеральная и Демократическая партии, Кодама будет два десятилетия тайным советчиком Либерально-демократической партии (ЛДП), постоянно находившейся у власти. В это время он играет роль посредника между Г-2 (затем ЦРУ), крайне правыми и «Якудзой».

Тем не менее в 1977 году этот мощный альянс потерпит поражение. В том году начался ряд скандальных дел, которые периодически обрушиваются на ЛДП вплоть до наших дней. В ходе расследования дела «Локхид» Кодама Ёсио был обвинен в том, что, как оказалось, он, действуя через филиал этой компании — «Марубени Корпорейшн», щедро одарял многих политиков, высших чинов и влиятельных лиц в авиационной промышленности, поддерживая с ними связи, часто напоминающие те, которые он имел в пору работы в Кемпейтай в довоенном Шанхае.

Рождение КГБ

Желание ликвидировать сталинское прошлое после смерти «отца народов» было не единственным, что занимало людей из советских спецслужб. В первые месяцы 1954 года наблюдается серия дезертирств, которые нанесли сильный ущерб МВД, находящемуся под началом Сергея Никифоровича Круглова. Его заместитель, генерал Серов, тот, который арестовывал Берию, делает спешный вывод: ускорить переустройство того, что русские называют «Органы».

В январе Юрий Растворов, резидент в Токио, обращается в ЦРУ с просьбой предоставить убежище.

В феврале настает очередь Петра Дерябина. После смерти Сталина, у которого он служил телохранителем, Дерябин становится шефом контрразведки в Вене. Благодаря ему, — о его смерти в Вирджинии будет объявлено в 1992 году, ЦРУ смогло получить первое общее представление о функционировании советских спецслужб. Хотя после бегства Дерябина на Запад их структуры перетерпят изменения, способы их разведки за рубежом и персонал останутся прежними.

Только в 1966 году совместно с Фрэнком Гибни Дерябин опубликует свою повесть «Полицейский Сталина». А вот Владимир и Евдокия Петровы, которые сбегут в Австралию через месяц после Дерябина, не станут тратить время понапрасну. Их книга «Империя страха» (1957) обретет мощное звучание, как бы развернув третье панно антикоммунистического триптиха, уже включившего в себя «Ни родины, ни границы» Яна Валтина (издание 1941 года при содействии американской военно-морской СР) и «Я выбираю свободу» Кравченко.

Книга наделает много шума еще и потому, что агенты МГБ попытаются силой репатриировать мадам Петрову под объективами фотоаппаратов множества журналистов, встревоженных происходящим. Петровы расскажут тогда о том, как, работая над шифром НКВД в Китае, они встретились и познакомились перед отправкой в Швецию в 1942 году. Их задание там — следить за послом Александрой Коллонтай, единственной женщиной из номенклатуры, которая хоть как-то сопротивлялась Сталину.

О чем не вспомнит эта пара, так то об одном атташе посольства в Канберре, который стал мишенью австралийской контрразведки АСИО, сумевшей прибрать его к рукам. Только в 1991 году благодаря советской прессе станет известно настоящее имя этого перебежчика, умершего в приюте для престарелых в Мельбурне: Афанасий Шорохов.

Пальма первенства за самое утонченное дезертирство принадлежит Николаю Хохлову, бежавшему двумя месяцами раньше. И по той причине, что он принадлежал к отделу (9-й отдел первого управления МВД), занимающемуся «мокрыми делами», иначе говоря убийствами. И в нем как раз вели дела перебежчиков…

И в ходе выполнения задания подобного типа Хохлов и совершил измену. Он был выбран полковником Студниковым, начальником отдела, для ликвидации Георгия Околовича, одного из вдохновителей эмигрантской антикоммунистической организации НТС.

Благодаря этой «массовой измене» ЦРУ и его союзники смогут раскрыть целые группы агентов даже прежде, чем окончательно сформируется само КГБ.