Всемирная история сексуальности

Дебора была пророчицей по призванию и состоянию. Это было самое высокое положение, которое женщина могла занимать в древнем еврейском обществе. Иудейская религия, в отличие от других народов Восточной древности, не имела жриц, кроме, может быть, жриц любви. Несмотря на всеобщий запрет на педерастию[32] и несмотря на все громы пророков, храмовая проституция никогда не была полностью искоренена в Израиле. Как и в Вавилоне, там были мужские и женские «святые» – Гедесим и Гедесот. Но поскольку в храме Яхве требования к их услугам были, по-видимому, меньше, чем в святилищах Иштар, проститутки занимались своим ремеслом и в деревнях, в интересах путешественников. Их презирали в обществе: люди называли мужчин-проституток «собаками».

Другие элементы еврейской сексуальной жизни имели египетское происхождение. К ним относится практика обрезания, в течение 2000 лет считавшаяся упреком в адрес евреев, но первоначально (а теперь и сегодня в некоторых местах) рассматривавшаяся, как признак прогресса. Ученые до сих пор не пришли к единому мнению относительно первоначального смысла этой операции. Некоторые считают, что удаление крайней плоти является условиемвыживания со времен человеческих жертвоприношений. В этом случае операция была бы, как полагал Св. Августин, способом очищения младенца, который пришел в мир, обремененный грехами своих предков. Другие видят в этом испытание мужества, которое должен был пройти каждый молодой человек, прежде чем он мог быть принят в качестве полноправного члена своего племени или народа. Только одно объяснение кажется невозможным, и то общее, что евреи ввели обрезание, чтобы отличить их от других народов.

Обрезание не могло быть отличительной чертой библейских времен по той простой причине, что большинство народов, с которыми соприкасались евреи, сами были обрезаны. В течение времени своего пребывания в Египте евреи считали свое необрезанное состояние невыгодным. Обрезание не было египетским изобретением: оно практикуется по всей Африке – от северных племён до готтентотов – и особенно в тропических районах. Египетские жрецы-врачи сделали этот обычай гигиенически-ритуальным обязательством, от которого не мог уклониться ни один уважающий себя человек. Тот, кто сохранил крайнюю плоть, был варваром – хуже, чем человек с длинными волосами и бородой. Моисей, который, будучи ставленником двора, имел доступ в образованные круги – согласно египетским источникам, он даже некоторое время был жрецом в Гелиополе – очевидно, не был очень глубоко убежден в полезности и необходимости обрезания. В Библии прямо говорится, что он никогда не позволял себе обрезаться. Его сын был обрезан, но операция была выполнена не самим Моисеем, а его женой Сепфорой, дочерью священника Мадиамского.

Только после смерти Моисея Иисус Навин издал общий приказ, чтобы все евреи были обрезаны. Чтобы добиться послушания, он должен был обратиться к примеру предков. Он заявил, что Авраам ввел эту практику, но она впала в запустение и должна быть «обновлена». Современная высшая критика считает эти слова, которые не фигурируют в древнейших текстах, более поздней интерполяцией,[33] но даже без помощи филологов очевидно, что обрезание произошло из египетской практики. Авраам был уроженцем Ура, провинциального города к югу от Вавилона, и обрезание обычно не практиковалось в Вавилонской Империи; но он был в Египте, и только после этого визита он и все мужчины его дома подверглись операции. Даже в эпоху патриархов это не было ни национальной, ни, строго говоря, религиозной заповедью, а только социальной обязанностью, которой должны были подчиняться рабы других рас и даже друзья, пользующиеся гостеприимством Авраама. Это было требование чистоты и, следовательно, ритуала, ибо то, что было нечистым, было мерзостью для Господа.

Это всё ещё было точкой зрения во времена Иисуса Навина. Евреи теперь гордились тем, что их обрезали, и презирали филистимлян за то, что они были необрезаны, как они сами раньше презирались египтянами по той же причине. Однако постепенно многие восточные народы, начиная, по-видимому, с финикийцев, отказались от этой практики. Евреи сохранили его даже в диаспоре, и таким образом мера, начавшаяся именно как признак ассимиляции и приспособления к более цивилизованным народам, стала расовой характеристикой, высмеиваемой необрезанными, как варварский атавизм. Но даже эта идея не длилась вечно. Как раз в тот момент, когда последователи Гитлера направляли свои насмешки против обрезанных, медицинские власти в других западных странах признали огромную гигиеническую ценность обрезания, и сегодня восемьдесят пять процентов всех детей мужского пола, рожденных в клиниках Соединенных Штатов, без различия религии или расы, обрезаются вскоре после рождения.[34]

Сатти и искусство любви