Всемирная история. Том 1. Древний мир

Демосфен путем долгого и ревностного изучения подготовился к призванию оратора по государственным вопросам и достойно завершил собой ряд великих государственных мужей свободной Греции. Он имеет полное право на это высокое место, т. к. идеальные воззрения соединились в нем с практичностью и способностью верно оценивать все достижимое и возможное. Напрасно многие пытались оспаривать это, приходя в конечном итоге к выводу, противоположному тому, что они отстаивали. Политика, которую он предлагал своему народу, легко могла привести к успеху, тем более, что планы Филиппа были исключительно его личными честолюбивыми притязаниями. Но, конечно, с той минуты, когда борьба против Македонии стала руководящей идеей политики Демосфена, для ее осуществления появилась большая помеха: он не мог быть деятельным участником этой борьбы, как некогда Мильтиад, Фемистокл, Кимон, Перикл и как его противник, царь Филипп; не мог потому, что не был ни воином, ни полководцем… Он был только оратором и знатоком финансов, управления, внешних отношений государства и, может быть, именно потому склонен недооценивать то, что составляло силу Филиппа, а именно военную сторону. В этом отношении Демосфен, кажется, был действительно идеалистом. Он верил в возможность порыва, который бы вновь, как в былые дни, увлек граждан на поле битвы, и даже побуждал их к тому своими пламенными речами. Он как будто не понимал, что те времена давно минули и поле битвы принадлежало теперь постоянным, правильно обученным армиям. Другую трудность он, конечно, не мог не признавать, но не мог ее устранить, хотя в ней, собственно, и заключалась вся тайна окончательного решения борьбы. Филипп в своей деятельности один произносил решающее слово и мог хранить его в тайне от всех, пока не наступало время привести планы в исполнение. В Афинах ни о какой тайне не могло быть и речи, и прежде чем будет принято какое-либо решение, нужно было выдержать целую словесную битву, исход которой бывал и сомнителен. То же происходило почти в каждом греческом городе, который мог быть вовлечен в антимакедонскую коалицию. А между тем и в Афинах, и во всей Греции было немало людей, которые все это отлично понимали и которые либо тотчас же отправлялись ко двору Филиппа, либо, подобно Фокиону, вступали в борьбу, не имея ни малейшей надежды на успех. Главной отличительной чертой Демосфена следует признать глубокую патриотическую веру в родной город, который в течение всего своего исторического существования ни в ком из граждан не выразил такой воодушевленной энергии, как в Демосфене.

Падение Олинфа. 348 г.

В скором времени Филипп добился положения, весьма опасного для Афин. Он завладел в Фессалии важным портом Пагасы, откуда сильно влиял на Эвбею; на севере он угрожал Херсонесу, обладание которым было вопросом жизни и смерти для Афин с точки зрения северной торговли и подвоза съестных припасов из Афин. Важнейшим из греческих городов среди ближайших соседей Филиппа был Олинф, олинфяне сначала позволили Филиппу обольстить себя, потом стали опасаться за свою независимость и наконец обратились за помощью к афинянам. Здесь Демосфен давно уже указывал гражданам на опасность, грозившую со стороны Филиппа. Неоднократно, пока македонский царь готовился к осаде города, в Олинф посылалась помощь — 4 тысячи гоплитов-граждан, 10 тысяч наемников; против Филиппа пришлось сражаться и на Эвбее, но общей, последовательной войной, какой требовал Демосфен, эту войну назвать было нельзя, и в 348 г. до н. э. Олинф пал, уступив энергии македонского царя, которому в городе помогли предатели, каких во всей Греции было немало.

Продолжение Священной войны

Завоевание этого могущественного города на севере немало способствовало расширению могущества Филиппа в этих местностях; но, с другой стороны, это завоевание усложнило проведение его политики, потому что теперь во всей Греции, а особенно в Афинах, его стали опасаться. Стало ясно, что далее дело не может идти так, как шло. Взятие Олинфа и беспощадное отношение победителя к побежденным, возбудившим яростный гнев Филиппа упорной обороной своего города, произвели переворот в общественном мнении Афин. Демосфен и его партия вышли теперь на первый план, и даже господствовавшая прежде партия примкнула к политической программе Демосфена и стала делать попытки создания общеэллинской коалиции против Филиппа. Эти попытки — искренние или демонстративные — не привели ни к какому результату. Об общем выступлении против Филиппа, о «пробуждении городов» напрасно было и думать, пока в Средней Греции, в самом сердце Эллады, продолжалась несчастная война.

Конный эллин. Прорисовка с парфенонского барельефа