Всемирная история. Том 15 Эпоха Просвещения

После поражения шотландской армии родовой системе в Шотландии была объявлена настоящая война. Вожди, при-

мимавшие участие в походе на Дерби, были заменены другими, и все одинаково были превращены в землевладельцев.

Родовые мировые суды, родовая одежда и даже волынка (отнесенная к орудиям войны) были запрещены, а новоявленные помещики начали сгонять с земли арендаторов небольших ферм. Сорок тысяч горных жителей были вынуждены эмигрировать в Америку. Еще большее их число отправилось в Глазго и в новые промышленные города.

Лев Кертман называет самой колоритной фигурой той :шохи вигского лидера Роберта Уолпола, который возглавлял правительство с 1721 по 1742 год.

Он был потомком мировых судей, полковников полиции, членов парламента. Уолпол являлся выходцем из типичной помещичьей семьи и, вероятно, так и умер бы престарелым деревенским джентльменом, если бы.с первых шагов своей политической карьеры не пошел на союз с воротилами Сити.

Мортог называет Уолпола финансовым гением, который был знаком с коммерческой конъюнктурой не хуже любого купца, при том, что Уолпол был хищным и совершенно лишенным каких бы то ни было принципов человеком. Он всего лишь воплотил в себе интересы и характер вигов.

Во времена Уолпола политика вигов была достаточно проста. Войны причиняли ущерб торговле и потому виги стремились избежать войн.

Они также пытались, насколько это было возможно, снизить налоги, которыми облагались купцы и промышленники и вместе с тем увеличить налоги на товары широкого потребления, а также на землю.

Однако земельный налог оставался довольно низким, так как верхушка партии вигов сама состояла из землевладельцев. Тем самым сельское хозяйство получало поддержку и охрану со стороны правительства. Земельный налог впоследствии был даже снижен благодаря тому, что Уолполу удавалось избежать войны.

В Англии наступило некое политическое равновесие среди классов, так как крупные землевладельцы, сквайры и буржуазия были удовлетворены.

Уолполу удалось стать одним из самых богатых людей Англии, он получал колоссальные взятки от поставщиков, искателей карьеры и колониальных дельцов. Он открыто сорил деньгами, устраивал роскошные балы и скупал произведения искусства. Ему не приходилось скрывать источники своего богатства.

Характерен следующий пример: во время премьеры пьесы Джона Гея «Опера нищих», когда скупщик краденого пел: «И министр великий считает честным себя, как и я», сам «великий министр» невозмутимо сидел в ложе.

Наконец актер произнес слова:

Коль бичуешь порок,

Будь умен себе впрок,

Не задень при дворе никого —

Взятки станешь бранить,

Каждый станет вопить,

Что ты метишь, наверно, в него.

И тут Уолпол громко потребовал повторения этой песенки. Зал поддержал его взрывами аплодисментов, и трудно было сказать, чего в них больше — благодарности к актерам или восхищения наглостью и успехом Уолпола.

Именно в это время начала оформляться система управления через кабинет министров. Ранее парламент довольствовался изданием законов, голосованием иногда за принятие, иногда против принятия бюджета и предоставлял фактическое руководство делами, исполнительную власть королю.

Теперь же правящая группа буржуазии отобрала у короля фактический контроль над управлением страной и передала его кабинету, который по существу являлся просто комитетом, состоящим из лидеров правящей партии, выражающих интересы этой группы в любое данное время.

Если партии имеют большинство в парламенте, то кабинет, номинально контролируемый парламентом, в действительности сам контролирует его.

Несмотря на то, что Уолпол никогда официально не получал звания премьер-министра, в действительности же он располагал большей частью полномочий премьра. Именно при нем, при Уолполе, Англия стала непосредственно управляться буржуазией, для которой кабинет министров оказался весьма подходящим орудием.

Действия буржуазии облегчались тем, что Георг I и Георг II были мелкими князьками, которых больше интересовал родной Ганновер, чем Англия. Они с трудом объяснялись на английском языке, были несведущи в английских делах и потому предоставляли Уолполу и вигам возможность управлять вместо себя. Разумеется, за мзду в виде какой-то части оборачивающихся через руки буржуазии денег.

В середине XVIII века, как мы уже говорили, число избирателей равнялось примерно 250 тыс., из них 160 тыс. находилось в графствах и около 90 тыс. избирателей в муниципальных городах.

Историк тори Л.Б.Намье утверждает, что «если взять всю Англию в целом, то, вероятно, окажется, что не больше, чем один из каждых 20 избирателей мог свободно пользоваться своими установленными законом правами на выборах в графствах».

Графства, самые крупные и свободные из избирательных округов «являются чистейшим образцом классового представительства и почти всегда избирают в парламент помещиков, об* .чно членов немногих фамилий графства».

Положение же в муниципальных городах было куда более удручающим.