Всемирная история. Том 3. Новая история

Конституция Штатов была установлена в 1787 году. Во главе Союза, отдельные Штаты которого сохраняют независимость своего внутреннего управления, поставлен конгресс, состоящий из Палаты представителей и Сената. На избрание в оба учреждения имеет право каждый свободный американский гражданин, достигший для поступления в Сенат 30 лет, в палату представителей – 25 лет. Исполнительная власть поручена президенту, избираемому на 4-летний срок; он состоит главнокомандующим армии и флота, назначает служебных лиц, подтверждает своей подписью билли, принятые обеими палатами. Монархическое «veto» низведено для него на право отсылать законоположения палат на вторичное их обсуждение. Вступление в силу этой конституции 4 марта 1789 года совпадало с новой эпохой и в Европе, служа ей первым примером народного главенства,– того высшего политического принципа, на основании которого могло создаться новое могущественное государство на американской земле.

Книга седьмая

ГЛАВА ПЕРВАЯ Война за Испанское наследство и Утрехтский мир

Кончина Карла II испанского, 1700 г. Вопрос о престолонаследии

1 ноября 1700 года настал, наконец, момент, которого с трепетом ожидали европейские государи, имевшие притязания на испанский престол. Карл II скончался всего тридцати девяти лет от роду и не оставил после себя потомства. Он вступил на престол после своего отца, Филиппа IV, в 1665 году. От природы слабый здоровьем, он и не мог быть долгожителем, и даже брак его с немецкой принцессой был бездетным. И вот вопрос о престолонаследии стал не на шутку волновать многих. У Филиппа IV было две сестры: Анна – в браке с Людовиком XIII французским, и Мария Анна – супруга императора Фердинанда III. От брака с Людовиком XIII родился Людовик XIV, а от брака с Фердинандом – Леопольд I. Из двух дочерей Филиппа, старшая, Мария Терезия, была за Людовиком XIV, а Маргарита Терезия – за Леопольдом I. Супруга французского короля, Мария Терезия, отказалась от своих прав на отцовский престол, но всему миру, в том числе и испанцам, было известно, что Людовик XIV ни на минуту не придавал ни малейшего значения этому поступку своей супруги, к тому же ее отказ не был утвержден испанскими кортесами.

Присоединение Испании к той или другой державе должно было дать последней настолько значительное преимущество перед другими, что напряжение, в каком находилась вся Европа в момент смерти Карла II испанского, вполне понятно. Вильгельм III английский, также, в силу своих добрых отношений к Людовику XIV (после Ризвикского договора), пожелал принять участие в дележе крупного наследства, которое могло выпасть и на его долю. Его послу и любимцу – Вильгельму Бентинку, герцогу Партлэндскому, удалось привести это дело к благополучному исходу: И октября 1698 года в Гааге состоялся договор о соучастии в испанском наследии трех государств: Франции, Генеральных Штатов и Англии. По этому договору дальнему наследнику испанского престола, сыну дочери, родившейся от брака Леопольда I и Маргариты Терезии испанской, курпринцу Иосифу Фердинанду Баварскому, должна была достаться Испания, Индия и Нидерланды. Эрцгерцогу Карлу, второму сыну императора – Милан, а Франции – Неаполь, Сицилия и несколько местностей в Пиринеях. Самого Карла II побудили подписать завещание в пользу юного курпринца, но судьба рассудила иначе: в 1699 году Иосиф Фердинанд, в то время еще ребенок, умер от оспы. Тогда Людовик еще раз протянул руку примирения своим союзникам и в 1700 году заключил новый договор с Англией и Нидерландами: Испания и Нидерланды должны были отойти ко второму эрцгерцогу, Милан – к герцогу Лотарингскому, который зато должен был отказаться, в пользу Франции, от своих владений, Неаполь и Сицилия – к дофину Франции. Они сообща потребовали участия Австрии, но ни Австрия, ни сама Испания знать ничего не хотели об этом дележе. Как ни упало за последнее время могущество испанцев, но не только для них, а и для соседних земель было обидно, что этим государством распоряжаются так бесцеремонно, как будто оно совершенно бессильно и лишено всякого значения. Однако сами испанцы не могли не сознавать, что у них уже нет больше силы бороться с многочисленными врагами и потому, поневоле, пришли к единственному, сравнительно еще сносному, выходу из затруднительного положения: признать за Францией право на испанский престол. Сам Карл II, как человек слабый и болезненный, естественно должен был предпочесть австрийскому давлению французское, как наиболее ему родное и желанное по единству духовного согласия между обоими народами: как французы, так и испанцы, были католики. По просьбе самого больного, папа Иннокентий XIII утвердил собственноручной подписью права французского королевского дома на испанский престол, но с тем, однако, чтобы размеры владений оставались без изменений. Таким образом, королем испанским, месяц спустя, очутился ближайший по родству наследник покойного Карла II, второй сын дофина – герцог Анжуйский.

Завещание Карла II