Всемирная история. Том 3. Новая история

Результаты этой хозяйственной деятельности оказались весьма очевидными. Правительство, унаследовавшее крупные долги от предшествовавшего короля, двадцать лет спустя, уже насчитывало в своей казне до 7 000 000 рейхсталеров сбережений. Войско, насчитывавшее к тому времени уже 90 000 человек, было прекрасно обмундировано, организовано и удовлетворено жалованьем и остальным довольствием. Население городов, расположенных по окраинам государства, в 1713 году не превышавшее 100 000 человек, в 1738 году достигло уже 206 000, следовательно, более, чем удвоилось. Большой заслугой Фридриха Вильгельма были его заботы о колонизации прусских земель переселенцами, которых он привлекал отовсюду: из Швабии, Саксонии, Франконии и т. д.

В 1731 году архиепископ Зальцбургский изгнал из своих владений протестантов, которых, равно как и 10 000 человек польских диссидентов, приютил король прусский, не пожалевший расходов на образование новых земледельческих колоний. Число таких благоустроенных сел в 1736 году возросло до 332.

В отношении науки Фридрих Вильгельм отличался узостью взглядов, но наряду с этим высоко ставил элементарную образованность. Так, например, недовольный взглядами ученого-богослова и красноречивого оратора города Галле, философа Вольфа, король побудил свой кабинет «довести до его сведения», чтобы он, под страхом повешения, оставил город в течение 48 часов (в ноябре 1723 г.). А между тем, тот же король, горячий сторонник народной грамотности, сделал обязательным для крестьянских детей посещение школ, число которых при нем увеличилось еще на 1000.

Частная жизнь короля

Частная жизнь Фридриха Вильгельма представляет собой особый интерес, как жизнь весьма замечательного и наиболее своеобразного из государей гогенцоллернского дома. Жизнь его шла в самых незатейливых и, так сказать, семейных условиях и может служить идеальным образцом жизни немца строгих нравов и хорошей немецкой семьи того времени. В юности он одевался просто и лишь позднее, уже будучи несколько лет королем, стал носить полковничий мундир потсдамской гвардии. Почти грубая простота его обхождения и строгая дисциплина, однако, не проявлялись в его ежедневных беседах с приближенными за кружкой пива и за голландской трубкой табака.

Это собрание, или Tabakscollegium, как его тогда называли, и изредка охота – вот и все развлечения короля, весь его отдых от многотрудных забот правления. Беседа велась здесь весело, непринужденно, причем без всякого стеснения обсуждались важные вопросы, в которых при иной обстановке было бы трудно добиться искренности. Здесь же допускались и шутки, в которые частенько пускался и сам король. Сборища эти происходили летом в Потсдаме или в Вустергаузене, под открытым небом или в палатке. Объезжая ежегодно свои владения, чтобы лично удостовериться в реальном их положении, король был до того непритязателен, что его личные потребности не превышали уровень самого простого смертного. О литературе в бесцеремонных беседах короля не было речи, и лишь порой, когда другие темы иссякнут, кто-нибудь начинал разговор о газетных новостях.

София Доротея, мать Фридриха Великого. Гравюра работы Эдуарда Эйхенса

Как и ко всем другим своим обязанностям, Фридрих Вильгельм и к своему дому как глава семьи относился весьма серьезно и добросовестно. Он был строг, но справедлив, и в деле воспитания детей во всем действовал согласно с супругой своей, Софией Доротеей, за исключением его религиозной стороны, не отвечавшей взглядам королевы.

Воспитание кронпринца

24 января 1712 года София Доротея – тогда еще кронпринцесса – родила кронпринцу сына и наследника, в числе восприемников которого был сам император австрийский. (До него у супругов было еще двое сыновей, но они оба умерли). К малютке кронпринцу была приставлена французская протестантка, вследствие чего крестник императора в самом раннем детстве научился лишь простонародному, солдатскому немецкому языку. На седьмом году к нему был назначен обер-гофмейстер, генерал Финкенштейн, человек безупречной нравственности и прямого, честного характера. Кроме него находились при малютке: унтер-гофмейстер фон Калькштейн (для военного дела) и воспитатель, опять-таки француз-реформат, Дюхан де Жанден (Duhan de Jandun), бежавший из Франции, вследствие преследования гугенотов. Не особенно ученый по своему образованию, он, однако, имел больше влияние на юного принца, нежели оба других; он, главным образом, развил в кронпринце любовь к литературе и к риторико-историческим сочинениям. Король заметил молодого де Жандена при осаде Штральзунда, где тот отличился в качестве офицера, и приблизил его ко двору.