Всемирная история. Том 3. Новая история

Положение дел в Европе во второй половине века реформации не было благоприятным для подобных надежд. Раны, нанесенные Церкви, были очень глубоки. В Германии из крупных светских владетельных домов оставались верными католицизму только дома Австрийский и Баварский, а из духовных областей государства разве лишь Брауншвейг и Клеве, но и они были ненадежны и требовалось делать им, как и многим другим, разные уступки. Так, в Силезии, области не имперской, король Фердинанд допускал введение постановлений Аугсбургского мирного договора. Одним словом, Германия, с принадлежащими ей или соседними землями, Швейцарией и Пруссией, равно как и весь Скандинавский Север, были наполовину утрачены для католицизма.

В Англии, как будет подробно указано ниже, разрыв с католической Церковью был уже в полном разгаре. В Польше, Венгрии, Семиградии новое учение также делало большие успехи. Во Франции и Нидерландах оно завоевывало себе большие симпатии и сдерживалось лишь путем кровавых насилий. Но все же нигде оно не одержало несокрушимой победы и общество усматривало во всем этом движении лишь чисто мирские или же религиозно-догматические цели, а не лежавшее в основе всего могучее, новое духовное начало.

Протестантство не признавалось еще за силу всеобъемлющую, постепенно проникавшую во внутреннюю жизнь самих его противников, хотя и бессознательно для них. Но к старому учению, как уже и к новому, примешивались различные посторонние интересы. Агрессивные действия всегда начинались со стороны приверженцев старых порядков. Это было в природе римской политики, и старая Церковь при таком образе действий имела несравненное преимущество; у нее был свой единый, направляющий непоколебимый центр в лице римского престола, Cathedra Petri, тогда как разрозненные элементы нового учения были лишены централизованного руководства. Но именно в этом, как мы увидим далее, была своя польза — они были непобедимы при обороне.

Во всяком случае, противоборство католицизма протестантству не прекращалось во все последующее время, как продолжается, в известном смысле, и поныне. Первым вопросом в истории каждого народа и государства стало их отношение к религиозному вопросу. Для каждой отдельной человеческой души, как и для каждой страны, религия, как и в первые времена христианства, стала важнейшим, насущным жизненным вопросом.

Италия

Две страны остались как бы совершенно в стороне от религиозных новшеств: это были Италия и Испания.

Италия как политическая единица значения не имела, хотя иногда в ней пробуждалось нечто подобное национальному чувству, а порой даже сильное. Так, испанское владычество считалось здесь как чужеземное иго. Габсбургский дом владел в Италии большими областями: на севере — Миланом, на юге — Неаполем, благодаря чему имел преобладающее влияние над многими мелкими владениями. Не считая Церковной области[6], в Италии могла считаться с Габсбургами разве только Венецианская республика. О единстве полуострова, в современном смысле, основанного на национализме, развитии, не могло быть и речи, потому что в стране боролись за господство две могущественные короны — испанско-австрийская и французская, причем их соперничество привело к разделению политических симпатий среди областей, городов и родовитых фамилий. Другой причиной служило то, что Италия была местопребыванием римских владык, их ближайшей паствой, а они были всегда врагами всяких национальных стремлений.

Отношение к реформации

Собственно протестантские идеи не пустили корней в Италии, хотя, несомненно, учение об искуплении лишь путем веры нашло отзвук и здесь, среди известного числа выдающихся лиц, а пробуждение религиозности в Германии встретило сторонников в тех, которые боролись против преувеличенного культа древности, переходившего у многих в наглое безверие. Несколько благомыслящих людей основали в Риме еще при Льве X «Ораторию божественной любви», и один из достойнейших членов этого общества, Гаспар Контарини, был послан, как уже было упомянуто, в Германию на совещания в Регенсбурге, подававшее одно время надежду на церковное единение.

Но и в этих кругах никто не помышлял об отпадении от католицизма, которое воспринималось бы как великое бедствие. Народные массы оставалась вне всякого на них воздействия трансальпийских идей. Великий германский раскол снова возлагал на пап заботу о духовности, тогда как Сикст IV, Александр VI, Юлий II, Лев X и, после кратковременного правления Адриана (1522-1523 гг.), Климент VII, были озабочены исключительно мирскими проблемами. Климент VII ради противодействия императору дошел до того, что вступил в тайный союз с протестантами.