Всемирная история. Том 4. Эллинистический период

Деятельность Гая Гракха встречала поддержку как плебса, так и всадников, сплотившихся против нобилитета. Время Гракхов было временем недолгого подъема римской рабовладельческой демократии, но исторические условия в Риме сложились менее благоприятно для развития демократии, чем в Афинах. Большее, чем в Греции, развитие рабства и огромные доходы, извлекавшиеся за счет ограбления провинций, ускоряли превращение значительной части городского плебса в элементы чисто паразитические. Те же причины позволили крупным рабовладельцам, нобилитету, подкармливая городской плебс, удерживать ведущую роль в политической жизни. Сельский плебс был слаб и раздроблен из-за деления крестьянства на римских граждан и италиков. Когда Гай Гракх внес проект о наделении италиков гражданскими правами, среди его сторонников начался раскол. Всадники боялись конкуренции балийских дельцов, плебс — новых претендентов на землю и дешевый хлеб.

Выступление ставленника нобилитета трибуна Ливия Друза_; выдвинувшего заведомо неосуществимое, демагогическое предложение об основании 12 колоний в самой Италии, что устраивало бедноту больше, чем отъезд в далекую африканскую провинцию, внесло раскол среди приверженцев Гракха. Вскоре после того, как Гай Гракх вернулся из Африки, куда он ездил для устройства новой колонии, его противники перешли в решающее наступление. Сенат объявил в Риме чрезвычайное положение. Гай Гракх и его сторонники укрепились на Авентине. Против них выступили сенаторы, часть примкнувших к сенату всадников, наемные критские стрелки. Как и 11 лет назад, Рим стал свидетелем кровавого столкновения, и снова гракханцы потерпели поражение. Гай был убит, за его голову была выплачена обещанная сенатом крупная награда.

Результаты борьбы, возглавлявшейся Гракхами, показали, что сохранение устойчивого мелкого землевладения — одной из основ республиканского строя — в условиях развитого рабовладения, бурно растущих денежных отношений и ростовщичества стало уже невозможным. В связи с этим и роль сельского плебса в политической жизни Рима постепенно становится все менее и менее значительной.

Движение за аграрную реформу временно заглохло отчасти потому, что многие уже получили землю, отчасти потому, что в это время была покорена и обращена в провинцию часть заальпийской Галии, где в 118 г. до н. э. была основана колония Нарбон. Здесь открывалось новое поле деятельности для многих римлян и италиков, которые быстро наводнили эту область, вскоре вполне романизовавшуюся.

В 111 году до н. э. был издан закон, который свел на нет результаты гракханской реформы. Этот закон объявил частной собственностью италийские и провинциальные земли, находившиеся в оккупации частных лиц, и разрешал продажу наделов, розданных аграрной комиссией Гракхов. Результатом его явилась еще большая концентрация земли в руках немногих. Уже в 104 г. до н. э. народный трибун Марций Филипп заявил, что не более 2 тысяч семей в Риме имеют какую-нибудь недвижимую собственность. Огромная масса обезземеленных крестьян обратилась в клиентов нобилей, получая у них небольшие земельные участки за выплату части урожая и исполнение разных повинностей. Так как большая часть государственной земли Италии перешла в частные руки, то для разрешения аграрного вопроса предстояло изыскивать новые пути. Нерешенным оставался вопрос об италиках.

После подавления движения Гракхов в Римской республике развернулась борьба, смысл которой состоял в том, что крупные рабовладельцы стремились к наибольшему развитию частной собственности и резко выступали против всех ее ограничений. Но, поскольку с развитием крупного частного землевладения и обезземелением вытесняемых рабами крестьян политические права широких слоев населения все более и более урезались, это была одновременно борьба крупных рабовладельцев против рабовладельческой демократии, возможной лишь в условиях античного полиса, состоящего из граждан, которые являются вместе с тем землевладельцами. Внешне эта борьба выражалась в сложных столкновениях оптиматов, то есть лучших, и популяров, то есть народных, как стали именовать себя сторонники нобилитета и сторонники плебса.

Ни оптиматы, ни популяры не имели ни стройной организации, ни четкой программы, ни даже постоянного и определенного состава. Вожди популяров, выходившие в подавляющем большинстве из среды аристократии, нередко переходили на сторону своих политических противников, и, наоборот, оптиматы иногда переходили на сторону популяров. Все это обусловливалось многообразием противоречий и интересов различных социальных групп римского общества. Большую роль играли личные связи и особенно институт клиентелы, ставивший в зависимость от знатных фамилий массу отпущенников, городских плебеев, крестьян, италиков и провинциалов.