Всемирная история. Том 4. Новейшая история

Несмотря на все вышеупомянутое, можно, однако, сказать, что противоположные течения в Германии нигде в такой степени резко не проявляются, чтобы препятствовать развитию идеи национального единства, в одинаковой степени присущей всем партиям, кроме социалистической. Это лучше всего доказывается тем, как спокойно и ровно, без всякого настроения, пережит был юной империей тяжкий кризис кончины двух императоров — отца и сына — в один и тот же год (9 марта и 15 июня 1888 г.). Что же касается тех противоположений, от которых после событий 1843, 1863 и 1866 годов можно было бы ожидать более всего и помех и пререканий, т. е. противоположений империи по отношению к отдельным государствам, единению и разрозненности, то оно, конечно, не утратило своего значения, но значения полезного: это противоположение поддерживает постоянное соревнование между всеми и между всеми же распределяет общую ответственность. В этом смысле гораздо менее удачно сложились те же бытовые условия в Австро-Венгрии. Главное основание новейшего государственного строя, дуализм австро-венгерский, не только существует в полной силе, но весьма недавно был даже еще и вновь подтвержден. Связующим звеном между двумя половинами государства являются делегации и общие министры, но более всего общее войско, на которое не жалеют ни затрат, ни забот, ввиду опасностей, которые постоянно мерещатся двойственной империи на Востоке; но в остальном обе половины империи разрешают свои, в сущности, однородные задачи, с неодинаковой удачей и по одинаковой системе. Венгрией руководит талантливый и энергичный государственный деятель Тисса, и венгерцы стараются настойчиво отстоять свое государство и свое преобладающее национальное значение против других, более мелких народностей, например, южных славян в Кроации, немцев в Трансильвании и т. д. Отдельные движения или даже взрывы недовольства (например, в Аграме, в 1883 г.) прорываются изредка, но не имеют особого значения. Даже и католическое духовенство здесь вынуждено подчиниться идее единства и является мадьярским по преимуществу. В Цислейтании же централистическая идея, австрийский элемент и его носители, немцы, в последнее десятилетие все более и более теряют почву. Министерство графа Таафе — министром-президентом он стал в августе 1879 года — носит исключительно федералистический характер и сумело даже навязать его Палате господ в рейхсрате (на стороне партии единения там было большинство) назначением в нее новых девяти пэров. В палате депутатов большинство было на стороне федералистов, с тех пор как в 1879 году чешские депутаты от Богемии вступили в рейхсрат. Такое признание австрийской конституции упорнейшими ее противниками было, в сущности, скорее ущербом, нежели прибылью для австрийской государственной идеи. В тронной речи было сказано о них, что «они сделали этот шаг, не изменив своим правовым убеждениям», и это дало им возможность, в союзе со всякими центробежными силами, с поляками, словаками и другими не немецкими элементами,[46] вымогать у правительства одну уступку за другой. Только что в 1882 году Пражский университет был расчленен надвое — на чешский и на немецкий университеты, в мае 1883 года сокращена продолжительность обязательного школьного обучения; в 1884 году, при помощи министров, отвергнуто исходившее от немцев предложение — определить известного рода законоположениями употребление местных языков, удерживая, однако, всюду немецкий язык, в качестве языка государственного. Вообще говоря, немецкое влияние всюду в Цислейтании отступает на задний план и пессимизм среди немецкого населения высказывается довольно ясно. Даже и объединительная сила католического вероисповедания, в течение столь долгого времени служившая связующим средством для этой империи, теперь как бы ослабла, так как католическое духовенство только среди славянского населения вступало в тесный союз с национальным принципом, а с немецкими элементами живет в постоянных неладах и как бы не желает его признавать, и постоянно, на всех собраниях, подает голос с автономистами, т. е. не с немцами. Трудно предрешить, где именно и на чем остановится это стремление к разложению, это постоянное отклонение всех мер к более тесному внутреннему сближению различных народностей, входящих в состав Австрийской империи; едва ли может быть полезно это разъединение в смысле культурном, так как оно постепенно начинает угрожать и главным опорам государства — его военному быту и его путям сообщения. Временно союз с Германией и Италией, а также и преобладающее значение венгерской половины империи, доставляют некоторую опору идее единства империи. Этот союз, несомненно, направлен, главным образом, против России, между тем как все славянские элементы, за исключением поляков, либо открыто, либо тайно питают сочувствие к России.

Италия с 1878 г.