Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке

В конце рассмотренного периода империя выглядела совсем иначе, чем в его начале. За это время большая часть французской заморской империи успела перейти к Великобритании, основные колонии Северной Америки, напротив, отделиться от нее, а торговая Ост-Индская компания превратиться в обширную территориальную державу в Индии. В корне изменился характер имперской власти. Если прежде основную часть населения империи составляли переселенцы с Британских островов, то теперь — азиатские народы, что потребовало принципиально иных методов управления.

В 1815 г. площадь Британской империи (без метрополии) равнялась 138 тыс. кв. миль, а численность населения (без метрополии) — 50 млн человек. Это значит, что за рассмотренный период ее земельные ресурсы выросли в семь раз, а людские — в 125. В империю входили владения Компании Гудзонова залива, Британская Северная Америка (Верхняя и Нижняя Канада, Морские провинции и Ньюфаундленд), островные и материковые территории в Вест-Индии (число которых выросло), Гибралтар, Мальта и Ионические острова, Гамбия, Сьерра-Леоне и Капская колония, Маврикий, владения Ост-Индской компании в Индии и Малайе (Пинанг), Цейлон, Новый Южный Уэльс и Земля Ван-Димена. Таким образом, если первая империя была региональной, то вторая — поистине мировой. Кроме того, уже намечалось то, что вслед за кембриджскими историками Дж. Галлахером и Р. Робинсоном именуют «неформальной империей», — зоны преобладающего политического и экономического влияния британцев. В начале XIX в. это были прежде всего американские колонии Испании и Португалии, торговое освоение которых британцами ускорилось с ослаблением их метрополий в войне с Наполеоном. Именно содействие мирового гегемона к середине 20-х годов XIX в. позволило этим колониям добиться независимости.

Вообще в результате Наполеоновских войн все остальные колониальные империи существенно ослабли. От Французской не осталось почти ничего, Испанская стояла на пороге войн за независимость, Голландская после пятилетней оккупации Явы британцами стала нуждаться в их поддержке, а от Португалии в 1822 г. отделится Бразилия. Таким образом, в Британской империи к этому времени преобладали центростремительные тенденции, тогда как во всех прочих — центробежные. Наиболее красноречивое свидетельство изменения расстановки сил в мире — численность военно-морских сил. В 1815 г. британский флот насчитывал 134 линейных корабля — впервые больше, чем у остальных держав Европы вместе взятых.

XVIII в. принес империи коренные демографические изменения — количественные и этнического состава. К моменту отделения североамериканских колоний их население уже составляло треть населения метрополии; за 1700–1776 гг. оно выросло в 10 раз — с 250 тыс. до 2,5 млн человек (из них 0,5 млн — чернокожие рабы). Именно в XVIII в. рост населения здесь стал обеспечиваться главным образом за счет естественного воспроизводства, а иммиграция отошла на второй план. Образование США привело к массовой миграции внутри Северной Америки: около 46 тыс. лоялистов переехали в Канаду. Так потеря обернулась приобретением: массовый въезд англосаксов во франкоязычный Квебек способствовал его интеграции в империю. К 1815 г. в Британской Северной Америке всего проживало 500 тыс. человек.

Население Британской Вест-Индии к 1815 г. составляло около 900 тыс. человек, из них чернокожие рабы — 750 тыс. Налицо тенденция к дальнейшему росту доли негритянского населения: климат Карибского моря был нездоровым для европейцев и по-прежнему не привлекал белых работников.

К концу рассматриваемого периода существенно изменился и расовый состав империи. Она перестала быть по преимуществу империей белых людей (даже если бы не отделилась Северная Америка): львиную долю подданных «британского льва» составили индийцы — около 40 млн жителей территорий Ост-Индской компании.

Вскоре после завершения Наполеоновских войн возобновилась массовая эмиграция из Соединенного Королевства (в 1801 г. Великобритания и Ирландия заключили парламентскую унию). Эмиграционная политика империи совершила полный круг: как в конце XVI в., в метрополии вновь заговорили о «лишнем населении» (теперь во многом под влиянием идей Т. Мальтуса, видевшего причину массовой бедности в опережении роста производительных сил ростом численности населения). В 1660–1815 г. власти, напротив, препятствовали эмиграции, так как в условиях противостояния с Нидерландами и Францией на рост населения смотрели скорее как на источник богатства и силы для страны, нежели как на угрозу ее стабильности. Выиграв борьбу за гегемонию, Великобритания могла позволить себе (и считала необходимым) снять ограничения на эмиграцию. Более того, стали появляться проекты выезда в «белые» колонии, субсидируемого государством, включая знаменитую идею «систематической колонизации» Э.Г. Уэйкфилда.