Всемирная история в десяти томах. Том 3

Распадение феодального общества на ряд замкнутых в экономическом и политическом отношении мирков и повсеместный разрыв существовавших в рабовладельческом обществе торговых, политических и культурных связей обусловливали отсутствие сколько-нибудь широкого образования в VI—X вв. Все существовавшие тогда школы (епископальные и монастырские) находились в руках духовенства. Церковь определяла их программу и подбирала состав их учащихся. Основной задачей церкви при этом являлось воспитание церковных служителей, способных воздействовать на народные массы своей проповедью и охранять в неприкосновенности существующие порядки.

От своих служителей церковь требовала в сущности очень малого — знания молитв, умения читать по латыни Евангелие, хотя бы и не понимая всего прочитанного, и знакомства с порядком церковных служб. Лица, чьи знания выходили за пределы подобной программы, являлись в западноевропейском обществе VI—X вв. редчайшими исключениями.

Создавая школы, церковь не могла обойтись без некоторых элементов светского образования, которые феодальное общество унаследовало от древнего мира. Приспособив эти элементы светского образования к своим потребностям, церковь явилась невольной их «хранительницей». Античные дисциплины, преподававшиеся в церковных школах, именовались «семью свободными искусствами», под которыми понимались: грамматика, риторика и диалектика (так называемый тривиум — «три пути знания», или первая ступень обучения), и арифметика, геометрия, астрономия и музыка (так называемый квадривиум — «четыре пути знания», или вторая ступень обучения). Попытка свести воедино элементы образованности, унаследованные от античности, относилась к V в. и была предпринята Марцианом Капеллой. Деление «свободных искусств» на тривиум и квадривиум было осуществлено уже в VI в. Боэцием и Кассиодором — последними представителями античной образованности.

Но «свободные искусства» средневековья являлись весьма отдалённым подобием того, что преподавалось в античных школах, ибо представители церковной образованности утверждали, что любое знание полезно лишь в том случае, если оно помогает лучшему усвоению церковного учения. Риторику в это время рассматривали как предмет, помогавший грамотно оформлять необходимые для церкви и государства документы. Диалектика (так именовалась тогда формальная логика) была всецело подчинена богословию и служила представителям церкви лишь для того, чтобы бороться с еретиками в спорах. Музыка была нужна при богослужении, астрономия использовалась для определения сроков наступления различных церковных праздников и для всякого рода предсказаний.

Астрономические и географические представления тогдашнего времени свидетельствуют о крайнем невежестве духовенства. Учащимся церковных школ внушали, что на крайнем востоке находится рай, что земля похожа на колесо, что со всех сторон по кругу её обтекает океан и что в центре её находится Иерусалим. Учение о шарообразности земли категорически отвергалось, ибо представители церкви утверждали, что нельзя себе представить, чтобы люди на противоположной стороне земли передвигались бы вниз головой.

Все сохранившиеся от античности сведения, которые могли бы натолкнуть учащихся на стремление к основанному на опыте знанию, старательно замалчивались. Античные авторы сознательно искажались. Монахи нередко уничтожали уникальные тексты на древних рукописях, находившихся в монастырских библиотеках, а затем использовали «очищенный» таким образом и дорогостоящий пергамент для записи монастырских хроник. Подлинные знания о природе подменялись суеверными бреднями.

Образование, монополизированное западнохристианской церковью, носило весьма примитивный характер. Церковь не была, да и не могла быть заинтересована в сохранении всего доставшегося средневековью античного наследства и, вынужденная обращаться к последнему, старалась использовать его лишь в своих целях.

«Каролингское возрождение»

Так называемое «каролингское возрождение» ещё более укрепило позиции церкви в области духовной культуры и образования. Некоторое оживление деятельности духовенства и представителей императорской власти в организации церковных школ во второй половине VIII и в начале IX в. было связано с глубочайшими социально-экономическими сдвигами в жизни общества, т. е. с полным переворотом в отношениях землевладения, который привёл к усилению светских и духовных феодалов и к закрепощению крестьян.

Роль церкви в этих условиях становилась всё более важной. Вот почему, укрепляя церковный авторитет путём создания слоя грамотных клириков, Каролинги оставили всю монополию на образование в руках церкви и ни в какой степени не изменили существовавших до этого порядков. Грамотных людей, необходимых им для работы в государственном аппарате, Каролинги черпали из церковных школ.