Всемирная история в десяти томах. Том 3

Флорентийцы весьма чтили память Данте, Петрарки и Боккаччо и называли их «тремя флорентийскими венцами». В течение целого столетия, всего XV в., до появления Ариосто (1474—1533), литература на народном итальянском языке не выдвинула таких крупных талантов, как Петрарка и Боккаччо. Обособленность городской верхушки от народных масс находила весьма наглядное выражение в распространении литературы на латинском языке, для масс непонятном. Однако, поскольку изучение античной культуры и языков служило обоснованием свободного светского мировоззрения нарождавшейся буржуазии, направленного против богословско-схоластической учёности средневековья, выработка этого светского мировоззрения соответствовала прогрессивным тенденциям развития культуры. С этой точки зрения она отвечала потребностям широких народных масс, потому что в этот период «в общем и целом буржуазия в борьбе с дворянством имела известное право считать себя также представительницей интересов различных трудящихся классов того времени».

Первые гуманисты были друзьями и последователями Петрарки. Они происходили из различных общественных слоев, деятельность их протекала по-разному, но все они действовали в одном направлении. Колуччо Салютати (1331—1406), получивший за своё превосходное знание латыни почётное прозвище «обезьяна Цицерона», стал с 1375 г. секретарём Флорентийской республики и первым начал пользоваться для дипломатической переписки классической латынью.

Лекция в университете. Мраморный рельеф Бернардо и Антонио Росселино. Около 1490 г.

С этих пор флорентийцы всегда избирали на должность секретаря республики прославленных знатоков латыни. Леонардо Бруни (1369—1444), прозванный Аретино по месту своего рождения в Ареццо, стал выдающимся знатоком не только латинского, но и греческого языков. В своей «Истории Флоренции», от основания города до 1401 г., составленной с использованием архивных материалов, он подражал Титу Ливию. Бруни стремился исключить из своего повествования всякие чудеса, столь щедро сообщаемые хронистами, особенно для ранних периодов. Это было прогрессивным шагом в построении гуманистической историографии, но вместе с тем центр тяжести исторического исследования переносился с внутренней жизни города на международные отношения и войны. Леонардо Бруни возродил некоторые идеи древних авторов и в области воспитания. Тем самым было положено начало новой, гуманистической педагогике, претворенной в жизнь другими гуманистами (Гуарино да Верона и Витторино да Фельтре) и имевшей большое общественное значение потому, что место аскетического идеала средневековья занял новый идеал человека, полностью развивающего все свои духовные и физические способности.

Купец и банкир Джаноццо Манетти (1393—1459) во время своих путешествий на Восток стал собирать надписи, сохранившиеся от античности, положив тем самым начало (вместе с Чириако д'Анкона) новой науке — эпиграфике. Он же признал необходимым для каждого гуманиста изучение третьего древнего языка — еврейского, нужного для понимания книг Ветхого завета. Тем самым церковь лишилась своей многовековой привилегии: изучение «священного писания» переходило к светским учёным-филологам. Один из самых крупных гуманистов XV в. — Лоренцо Валла (1407—1457) доказал, что в переводе Библии на латинский язык допущены многочисленные ошибки («Об ошибках Вульгаты») и что документ, при помощи которого папы обосновывали свои притязания на светские владения, является фальшивкой и создан не в IV, а в VIII в. («О ложности Константинова дара»). Из этого он делал вывод, что папы не должны иметь светской власти ни над Римом, ни над Папской областью, ни над миром вообще и что они превратились «из пастырей в разбойников и волков». Лоренцо Валла одним из первых старался подвести философский фундамент под то жизнерадостное мироощущение, которое всё больше и всё шире начинало распространяться в этот период. В трактате «О наслаждении и истинном благе» Валла утверждал, что цель жизни — счастье, удовольствие и что люди должны стремиться к этому, потому что таково веление природы.

Опираясь на созданную гуманистами науку — классическую филологию, светское общество выбивало из рук папской курии её собственное оружие — толкование и интерпретацию «священного писания». Да церковь и сама должна была, приспособляясь к новым условиям, усваивать некоторые элементы новой образованности, поскольку она хотела сохранить свою власть над умами и влияние в обществе. Некоторые из пап получили даже гуманистическое образование — Николай V (Томмазо Парентучелли, 1447—1455), Пий II (Энеа Сильвио Пикколомини, 1458—1464).