Всемирная история в десяти томах. Том 3

Рост производительных сил в Скандинавских странах отличался также известной замедленностью. Даже в самой развитой и густонаселённой Дании трёхполье ещё в XIII в. сочеталось с двухпольем, а из высеваемых злаков преобладали рожь и ячмень. Обычным явлением на Скандинавском полуострове было подсечное, а в горах и мотыжное земледелие. Огромную роль в хозяйственной жизни Дании, Швеции, а особенно Норвегии и Исландии продолжало играть экстенсивное пастбищное скотоводство, горное и лесное. В то же время широкое распространение получил рыболовный, а на океанском побережье и китобойный промыслы; высокоразвитое мореходное искусство обеспечивало, прежде всего Норвегии и Дании, непрекращавшуюся связь с континентом. Доступность и обилие озёрно-болотной железной руды, а с XIII в. богатые горные разработки железа и меди (главным образом в Швеции) давали Скандинавским странам металл для выделки орудий производства, а впоследствии и для экспорта.

Кроме отдельных районов Дании, средневековая Скандинавия почти не знала крупных феодальных поместий. Слабая потребность скандинавской знати в барщине в результате крайней земельной тесноты (удобных для хлебопашества земель на севере было очень мало) долгое время делала излишней крепостную зависимость крестьянства. Однако замедленность процесса феодализации не исключала имущественного и социального расслоения среди крестьян-общинников. Скандинавии стала присуща своеобразная форма внеэкономического принуждения — принуждение малоземельных и неимущих сельских жителей к труду по найму у крепких хозяев. Специфически скандинавским явлением был работник, наделённый клочком земли или усадьбой (хусмен). Крупнейшими землевладельцами являлись короли и церковь.

Наиболее быстро процесс феодализации шёл в Дании, где к XIV в. основную массу крестьян составляли уже лично зависимые держатели, а в XV в. аграрный строй местами мало чем отличался от северогерманского. Сравнительно большое развитие получили в Дании и крупные поместья, в которых земля обрабатывалась при помощи барщинного труда беднейших держателей. Значительно медленнее шёл процесс феодализации в Швеции. В старейшем областном законе этой страны — «Вестъётской правде» начала XIII в. нет даже специальных шведских терминов для обозначения феодалов, которые оказывались таким образом как бы скрыты в формально равноправной массе свободных собственников — бондов. Особенно долго в Швеции сохранялось рабство, а держатели чужой земли даже в XV в. составляли меньшинство крестьян. Причина этого отставания Швеции от своих скандинавских соседей заключалась, по-видимому, в том, что она находилась в сравнительной изоляции как от Западной Европы, поскольку южная часть Скандинавского полуострова в средние века была датской, так и от Восточной, поскольку торговые пути «из варяг в греки» и в Среднюю Азию пришли в упадок. Разорение русских княжеств вследствие татаро-монгольского нашествия косвенно сказалось и на Швеции.

Несколько по-другому шло развитие Норвегии. Ряды крестьян-собственников таяли здесь быстрее, и уже к концу XIV в. ³/₅ обрабатываемой земли в стране сосредоточивались в руках короля, светской и особенно духовной знати. В то же время Норвегия (как и Исландия) с её системой хуторов, удалённых и изолированных друг от друга, и той важной ролью, которую в экономической жизни этой страны играли морской промысел и горное скотоводство, наиболее полно отразила черты, определявшие отсутствие в Скандинавии тех основных признаков феодализма, которые были свойственны таким странам Западной Европы, как Франция, Англия и др. Процесс феодализации, начавшийся в Норвегии раньше, чем в Швеции, как бы остановился на своей первичной стадии. Поэтому, хотя в XV в. в Норвегии крестьян — владельцев земли было меньше, чем в Швеции, их права на землю были ещё ближе к полной собственности, чем права шведских крестьян. Точно так же класс крупных землевладельцев-феодалов сложился в Норвегии раньше, чем в Швеции, но уже в XIV в. оказался и малочисленнее и слабее шведского.