Всемирная история в десяти томах. Том 5

В Милане в эти же годы сложился кружок буржуазных философов, экономистов, литературных критиков, юристов, самое название которого «Societa dei Pugni» — «Общество кулака» — должно было служить вызовом старому феодальному миру. «Общество кулака» имело свой периодический орган — журнал «Кафе» (как в Англии и Франции, кофейни играли в Италии XVIII столетия роль политических клубов); журнал пользовался популярностью, но на втором году издания был запрещен австрийскими властями.

Душою «Общества кулака» был Беккариа (1738—1794), издавший в 1764 г. трактат «О преступлениях и наказаниях», в котором он доказывал, что в преступлениях по большей части виновато само общество, толкающее бедняка на воровство и даже на убийство. Беккариа утверждал, что число преступлений уменьшится с установлением всеобщего равенства перед законом. Книга Беккариа была переведена на многие языки, имела шумный успех и оказала большое влияние на развитие буржуазной юридической мысли.

Основной задачей, которую жизнь ставила перед итальянскими просветителями, было освобождение страны от чужеземного господства и ее политическое и экономическое возрождение. Объективно эта задача сливалась с задачей ликвидации феодальных порядков в деревне и политической раздробленности Италии, с подготовкой борьбы за национальную независимость и единство.

«Природа одарила Италию так же щедро, как Англию, — писал в 60-х годах XVIII в. пьемонтец Баретти, — почему же Италия почти не имеет влияния в Европе, в то время как влияние Англии так велико?» «Прежде чем ответить на этот вопрос, — продолжал он, — надо, чтобы народы всей Италии или большей ее части объединились под властью единого правительства в один народ...»

«Любовь к родине, т. е. стремление к благу всей нашей нации, — заявлял ломбардский экономист Джан Ринальдо Карли (1720—1795), — это солнце, которое освещает и притягивает итальянские города». Не решаясь в условиях австрийского владычества открыто потребовать политического объединения страны, Карли звал к созданию морального единства итальянцев с помощью развития общенационального искусства, литературы и науки. «Мы должны быть итальянцами, а не ломбардцами, неаполитанцами или тосканцами, если мы не хотим перестать быть людьми», — писал он.

Стремясь к ликвидации политической раздробленности, итальянские просветители требовали уничтожения внутренних таможенных пошлин, введения единого законодательства, единой системы мер, весов и т. д. «Если бы Италия была подчинена одному монарху, никому и в голову не пришло бы ограничивать перевозку товаров из одной провинции в другую», — заявлял другой крупный экономист — миланец Пьетро Верри (1728—1797), издатель журнала «Кафе».

Возлагая на монархов преувеличенные надежды, итальянские просветители призывали их прекратить междоусобную борьбу и раздоры и «в какой-либо форме объединиться». «Если бы это случилось, — утверждал профессор Неаполитанского университета Антонио Дженовезе (1713—1769), — Италия, ныне раздробленная и такая слабая, что становится рабой каждого, кто этого захочет, стала бы могучей и сильной».

Но задача возрождения Италии требовала не только политического ее объединения. Гаетано Филанджиери (1752—1788) с горечью писал в своем главном труде «Наука законодательства» о громадных земельных владениях, сосредоточенных в руках немногих аристократов, и о том, что в большей части Италии свободны лишь несколько тысяч дворян и священников, остальные же — это рабы, прикованные к земле, им не принадлежащей. «Феодализм — бессмыслица! Он хуже чумы!» — восклицал Филанджиери.

Ломки феодальных порядков в итальянской деревне, препятствовавших капиталистическому развитию, — уничтожения остатков крепостного права, уменьшения сеньориальных повинностей, лежавших на крестьянах, отмены законов о майорате и неотчуждаемости дворянских и церковных поместий — требовали и другие итальянские просветители. Многие из них считали также необходимой передачу крестьянам в собственность или в длительную аренду части дворянских и церковных земель. «Когда человек уверен, что полностью получит плоды своего труда, он заставит приносить урожай даже скалы, но он забросит и плодородную почву, если плоды его труда не достанутся ему хотя бы частично», — писал Джузеппе Пальмиери (1721—1793).

Идеологи итальянской буржуазии обращались к государям с призывами издать законы о наделении крестьян землей за счет неиспользуемых пустошей. «Почти повсюду есть обширные, необрабатываемые земли, — отмечал в 70-х годах XVIII в. анонимный неаполитанский автор, — можно ли найти для них употребление более достойное, чем разделив их между бедными семьями земледельцев?.. О государь, дайте землю вашему народу!»